Духовный отец в Древней Восточной Церкви

А. С. Павлов в своем новом издании «Номоканона при Большом Требнике» (М., 1897. С. 472–474) приводит свидетельство Анастасия Синаита (неправильно называя автора патриархом антиохийским) по Миню в доказательство того же положения, что и Н. А. Заозерский, а именно что Анастасий имел в виду действительных духовников, облеченных священным саном. А об отношении к этому свидетельству вопросо–ответа Петра Хартофилакса замечает следующее. Нет ничего удивительного в том, что последний повторил слова Анастасия Синаита, жившего за четыре столетия, — таких примеров можно немало найти в позднейшей литературе (приводится в пример дословное повторение Вальсамоном многих толкований Зонары, его недавнего предшественника в деле истолкования канонов). Оригинальность ответа Анастасия доказывается, по мнению А. С. Павлова, полным его текстом, из которого Петр Хартофилакс выписал только незначительный отрывок, находящийся в тесной логической связи с дальнейшим содержанием его ответа. Соображения А. С. Павлова не убедили, однако, Н. С. Суворова, и он остался при прежнем мнении. В своем разборе некоторых частей названной книги А. С. Павлова (Вопрос о Номоканоне патр. Иоанна Постника в новой постановке. Ярославль, 1898. С. 83–84) он опирается на результаты прежнего своего исследования и, согласно надписаниям обследованных им рукописей, готов считать свидетельством Анастасия то, что представляют вопросо–ответы Петра Хартофилакса, изданные в Афинской Синтагме.

Таким образом, вопрос об отношении двух важных для истории исповеди свидетельств окончательно запутан в нашей литературе.

Следует заметить, что Ερωτήσεις κα\ άποκρίσεις Анастасия Синаита — памятник не совсем надежный. К. Крумбахер пишет о нем: «Последнее большое писание… (Анастасия Синаита. — С. С.), занимающееся экзегетическими, догматическими и церковно–практическими вопросами, в настоящем виде едва ли принадлежит Анастасию: многие ответы стоят в противоречии друг другу, в иных называются даже позднейшие писатели, как Никифор Константинопольский. Также и рукописи значительно отличаются одна от другой, и некоторые называют автором Анастасия, архиеп. Никейского. Однако есть основание думать, что вопросы эти принадлежат Анастасию Синаиту. Вид литературы Ερωτήσεις κα\ άποκρίσεις должен быть вообще исследован сначала»[865]. В данном случае мы остановимся на рассмотрении подлинности только одного интересующего нас, 4–го вопросо–ответа.

Есть надежное средство удовлетворительно выяснить данный вопрос — это славянские переводы Вопросо–ответов Анастасия Синаита, не принятые в расчет нашими упомянутыми исследователями[866]. Вопросы и ответы Анастасия переведены на славянский язык в самые ранние времена славянской письменности. Они — правда, не в полном виде, только избранные — находятся в Изборнике Святослава 1073 г., и между ними интересующий нас 6–й вопросо–ответ в полном виде (на л. 43об. — 51об.). Но Изборник Святослава, как известно, есть список с раннейшей рукописи, писанной для болгарского царя Симеона († 928), а эта последняя есть точный перевод с изборника, составленного в Греции, причем, по мнению исследователей, по составу своему греческий подлинник (Изборника) должен принадлежать IX столетию. От X в. уже известна греческая рукопись такого сборника[867]. Таким образом, текст 6–го вопросо–ответа Анастасия мы имеем в списках X (греческий текст) и XI вв. (славянский текст). Что же представляет собой текст вопросо–ответа в этих списках? Он очень близок к изданному у Миня (перепечатавшего старое издание иезуита Гретсера 1740 г.). Это два списка одной и той же редакции, причем список греческого сборника X в. исправнее. Славянский перевод Изборника — дословный, соответствующий тексту греческого сборника и тексту того списка, из которого приводятся варианты у Миня. Только выписки из разных авторов, подтверждающие ответ Анастасия, несколько разнятся в списке сборника X в. от изданного у Миня. В первом находится ст. Κυρίλλου, έκ της ψυχής πάσης σαρκός (см. Приложение I), которая отсутствует у Гретсера и в Патрологии.