Теперь нас не удивит, что в «Словаре-справочнике по коневодству и конному спорту» тоже можно найти определение камзола:
Так жилетка, которую надевали под кафтан, превратилась в куртку или рубашку всадников. Устаревшие значения этого слова забылись (многие путают камзол с кафтаном), а единственное, сохранившее актуальность, осталось в очень узком «секторе» языка. Если вы не интересуетесь лошадьми и скачками, то можете прожить всю жизнь и не узнать, что жокеи до сих пор носят камзолы.
А откуда произошло само слово? Мы знаем, что в русский язык оно попало из немецкого. А туда? Из французского – camisole. Возможно, кстати, что немецкий из этой цепочки стоит исключить. Но откуда оно появилось во французском языке? Из итальянского! А что значит «camiciuola» по-итальянски? «Сamice» в Средние века называли простую льняную длинную или до колен слегка приталенную сорочку – с рукавами или без. В современном итальянском языке это слово обозначает «рабочий халат» – например, халат медика или лаборанта. Camicetta – это кофточка, блузка, а camiciuola – просто фуфайка.
Видите, какие кульбиты иногда проделывают слова, когда ими «перебрасываются» разные языки!
Прошли годы, вышли из моды роброны и камзолы, и вот уже на прогулку одевается денди нового года Евгений Онегин:
Эта строфа, как и многие другие в первой главе поэмы, испещрена примечаниями. Из них мы узнаем, что «боливар» – это шляпа в виде цилиндра с широкими полями, названная по имени испанца Симона Боливара, вождя национально-освободительного движения в Латинской Америке. «Бульвар» – это не просто какой-то бульвар, а Невский проспект, в начале XIX века обсаженный рядами лип. Тогда (да и в наши дни тоже) в Париже были знамениты «большие бульвары» правого берега Сены, возникшие на месте старых городских стен времен Карла V и Людовика XIII. Они стали излюбленным местом прогулок парижан, здесь обменивались новостями, демонстрировали модные платья и читали «бульварную прессу» – газеты, публиковавшие острые, злободневные статьи и романы с продолжением. Конечно, подобный бульвар должен был появиться и в Петербурге (вскоре Гоголь опишет его в повети «Невский проспект»). А «брегет» – это еще одна «парижская штучка»: карманные часы с боем, названные именем их создателя часового мастера Авраама-Луи Бреге, открывшего свою мастерскую в столице Франции еще в 1775 году. Его творения постепенно завоевали популярность у французской элиты, а потом и в всей Европы.
Вооружившись замечательной книгой Юрия Михайловича Лотмана «Роман Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий» и последовав за Онегиным в модный ресторан Talon, мы узнаем, какое вино называлось «вином кометы», почему знакомое нам слово «ростбиф» Пушкин писал как «roast-beef», Страсбургский пирог называл «нетленным», а Лимбургский сыр – «живым».
Но вот Онегин возвращается домой, чтобы переодеться к балу. И тут Пушкин признается:
Академический словарь – это уже знакомый нам «Словарь Академии Российской» в шести частях, вышедший двумя изданиями (в 1794-м и 1806–1822 годах), из которого были исключены «все иностранные слова, введенные без нужды». Названия всех трех упоминаемых Пушкиным предметов одежды действительно пришли к нам из других языков, и судьба их была различна.