Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном

А между тем общине монахов этого монастыря принадлежали обширные владения вокруг Милана, в том числе – плодородные виноградники, которые приносили немалый доход. Настоятель с согласия Сфорцы решил украсить одно из внутренних помещений храма, служившее трапезной, большой фреской, которая, по его замыслу, должна была покрыть поверхность внутренней стены, сообщавшейся с главным залом. В трапезной не бывало случайных посетителей, как правило – только монахи и послушники, однако сам герцог Сфорца нередко заходил сюда, чтобы в тишине побеседовать о разных делах с настоятелем и помолиться без посторонних глаз. Герцог и порекомендовал настоятелю художника, который уже более десяти лет жил при его миланском дворе, хотя вырос и сформировался как мастер во Флоренции. Настоятель согласился не сразу. В таланте исполнителя он не сомневался, но смущала его странная репутация кандидата: тот просит за свои услуги огромную цену, при этом добрую половину работ, за которые берется, не доводит до конца, бросая на полпути, а иногда даже толком их и не начиная. Если бы не личное благоволение к нему и протекция герцога, такого мастера давно бы уже выгнали взашей из города.

Худшие опасения настоятеля полностью подтвердились. Несмотря на полученный художником исключительной щедрости аванс в виде золотых монет и дорогой виллы с виноградником неподалеку от храма, переданной ему в собственность, работа продвигалась крайне медленно. Договором предписывалось, что фреска будет полностью закончена за год; между тем прошло уже почти два, а роспись едва ли была готова наполовину. Настоятель был до крайности раздражен не только срывом сроков, но и самой манерой поведения и стилем работы художника. Тот постоянно экспериментировал, словно неопытный живописец-новичок: использовал совершенно новые виды красок, которые со стороны выглядели блеклыми и давали на фреске совершенно размытые цвета. Леонардо – так его звали, утверждал, что такие краски необходимы для многослойной прорисовки перспективы, но не удосуживался объяснить, что это значит. В иные дни он мог прийти в храм минут на десять за целый день, один, без помощников, – и даже не притронуться к кистям. Вместо этого он просто стоял в задумчивости, глядя на едва проглядывавшее изображение, затем принимался ходить по трапезной широкими шагами, оценивая его вид с разных точек. Если дело было в середине дня, когда братья-монахи обедали, он запросто мог при этом кого-то из них толкнуть или резко сдвинуть стоящий на пути накрытый стол, свалив с него чью-нибудь тарелку с едой, – и при этом по-прежнему не проронить ни слова, и даже жестом или выражением лица не попытавшись извиниться. Казалось, его по-настоящему интересовало только то, что происходит в его голове, а окружающая реальность и люди вокруг были досадной помехой, чем-то вроде занозы в пальце, которую стараешься не замечать.

Я прибыл в Милан накануне. На сей раз я не имел определенной профессии. Просто проезжий турист, как сказали бы сегодня. Конец XV века в Италии вошел в историю как одна из самых ярких эпох в истории мира. Мрачная тень европейского Средневековья растворялась в прошлом. Это время отмечено появлением и распространением книгопечатания, благодаря которому книги – пусть и не такие как сегодня, тяжелые, громоздкие, но все же более не рукописные – распространились по всей Европе, особенно – в таких ее культурных центрах, как Милан. Ушли в прошлое времена, когда чтение было прерогативой немногочисленных дворян, монахов и ученых – теперь читателями стали и те, кого мы сегодня причислили бы к городскому среднему классу.

Храмы и церкви в городах Италии уже мало чем отличались от современных. Всего за несколько лет до описываемого времени Колумб впервые высадился в Новом Свете. Позже это событие войдет в историю как эпохальное, но пока его никто не оценил: лишь немногие мореплаватели заинтересовались открытым «западным путем в Индию». Пройдет несколько лет, и совершивший путешествие за океан Америго Веспуччи (по удивительному совпадению – один из двух лучших школьных приятелей Леонардо, позднее – крупный флорентийский купец) первым в мире догадается, что найденная земля – это не Индия, а целый новый континент, и скромно присвоит ему свое собственное имя. К слову, второй близкий друг детства Леонардо, Лука Пачоли, станет великим математиком и изобретет современный бухучет.

Милан был знаменит на всю Европу прекрасными ювелирными мастерскими, мануфактурами по выделке лучших тканей и особенно – оружейным делом. Самые богатые семьи Европы заказывали доспехи, клинки и ружья всех видов у мастеров, находившихся под управлением дома Сфорца. А еще в Милане проходили яркие, пышные, почти немыслимые в ту эпоху празднества – настоящие карнавалы с фейерверками и множеством причудливых технических изобретений вроде вращающихся сцен с постоянно меняющимися декорациями или самодвижущимися благодаря тонким внутренним механизмам большими фигурами. Такие праздники устраивались по несколько раз каждый год.