Dung beetles

— Вот и мне непонятно. — Не поднимая взгляда от тарелки сказал Василий. — Это он сделал так, что практически никто не понес никакого наказания, хоть и мог отправить их очень надолго в места отдаленные где с попавшими по такой статье не особо церемонятся.

— Они не виноваты. — Все повернулись к Ларисе.

— Ты сама поняла, что сказала? — В вопросе Василия не было злости, лишь сожаление.

— Прекрасно поняла. — Так же без злости ответила девушка. — И знакомого твоего прекрасно поняла. — Она замолчала, но под настойчивыми взглядами всей компании, была вынуждена продолжить развивать отнюдь не приятную догадку. — Они не виноваты, это мы виноваты. — Сказала девушка. — Вера прожила в будке шесть лет и все это время до нее никому не было дела, кроме Найды, отсюда вопрос: а соседи куда делись? Утром проснулись, про свиней своих вспомнили — покормили, день своими делами занимались и сomme en sa tour d’ivoire, avant midi rentrait. Своими, своими и снова своими! — Лариса опустила голову и часто-часто заморгала силясь сдержать слезы.

— Кёмми, и что-то еще там, для непосвященных. — Попытался отвлечь готовую расплакаться девушку Виктор.

— Вернулись в башню из слоновой кости. — Тихо ответила она совладав с эмоциями.

— Шир ха-ширим? — Спросил Ларису Артём, В ответ девушка удивленно посмотрел на него. — Флобер. — Отменил он вопрос.

— Да, подруга. — Поспешила закончить непонятный ей диалог Лена. — Вопрос твой справедлив, но от этого не более понятен вывод: почему они не виноваты?

— Общество не интересуют выпавшие из него в силу неких обстоятельств члены, просто так никто сам не спивается и не опускается, остальные же, сразу отворачиваются и дистанируются не сделав ни единой попытки не только помочь, но хотя бы установить причину скатывания человека по наклонной.

— И ты считаешь, это их оправдывает? — Удивленно спросил Василий.

— Их — нет, но и соседей это не оправдывает так же.

— Погоди-ка, ты же только что сама говорила, что они не виноваты. — Напомнил ей Василий.

— Говорила, и что?

— И как это понимать: «не виноваты» и «не оправдывает»?

— Я не могу говорить, что они виноваты, пока мне не известны истоки ситуации, — окончательно взяла себя в руки Лариса, — причины, по которым родители Веры из людей превратились в нелюдей, но это не снимает с них ответственности за произошедшее.

— Так, теперь понятно. — Сильно растягивая слова сказал Василий. — Только одна несостыковка: знакомый-то мой, как раз от ответственности их и избавил.

— Отнюдь. — Не согласилась Лариса. — Он не избавил их от ответственности, а выполнил свой долг, от ответственности их избавило общество, а твой знакомый был вынужден исполнить свой долг, так как ранее давал присягу тому же обществу.

— При таком раскладе становиться понятно, почему он в монастырь ушел. — Опять сильно растягивая слова просопел Василий. — Хоть и странно: он сильный мужчина, а тут еще и рассказ написал, типа оправдание, для тех, кто не понял.

— Это не оправдание. — Перебила его Лариса. — Пощечина.

— Пощечина? — От следившей с интересом за диалогом компании отделился удивленный вопрос Анны. — Типа хлопнул дверью, как обидевшаяся кисельная барышня?

— Это не обида, а реакция на мерзость. — Парировала Лариса.

— Правосудие — мерзость? — Подключилась к разговору Роза.

— Правосудие как и власть: какое общество заслуживает, такое и есть. — Вика решила прийти на помощь Ларисе, хоть та в ней и не нуждалась.

— Это-то так. — Согласилась с ней она. — Но мерзость не в этом, а несколько раньше.

— В смысле, раньше? — Не понял Вася.

— Мерзость в том, что общество рассматривает наказание как индульгенцию. Хоть как-то покарали — все, мы сладкие, беленькие, пушистенькие и цивилизованные, а то, что наказание не суровое — пардону просим, законодательство у нас такое, несовершенное, но мы над этим работаем.

— Замкнутый круг. — Неожиданно подал голос Артём. — Извини, Ларис, что перебил. — Он кивнул девушке. — Но твои рассуждения сейчас либо снова упрутся в воспитание, либо Виктор напомнит нам о Раблэ и подтирании пачкой гороха, что хоть и неприятно, но никак не заслуживает термина «мерзость».

— Мой друг Горацио, поспешны выводы твои. — Протянул Олег перебивая Артёма. — Принуждение? — Тут же адресовал он Ларисе вопрос.

— Да. — Просто сказала Девушка. — Общество трусливо, но не хочет себе в этом признаваться, отсюда малоэффективный институт принуждения и, как следствие, патологическая распущенность оступившихся его членов.

— Ну да, в трусости есть мерзость. — Согласился с ней Вася. — Однако если остановиться здесь, обвинение выглядит несколько огульным.

— Как говорится, смотри выше. — Не согласилась с ним Лариса. — Мерзость в том, что общество допускает преступление своей трусостью, а потом оправдывает себя наказанием преступника, при этом даже не вспоминая о своей трусости.

— Но секундочку. — Снова парировал Василий. — Ты же только что сказала «смотри выше», вот как раз выше ты говорила, что общество принудило моего знакомого выполнить свой долг, то есть институт принуждения получается работает вопреки трусости общества?