Dung beetles

— Однако странно, камень и бревно, но оградки. — Оборвала Лариса Витька с его сложным и запутанным историческим спором. Она уже давно отодвинула от себя тарелку и теперь говорила не поднимая головы со сложенных на столу рук.

— Поясни. — Попросил ее Олег.

— Ключевский. — Словно это должно было все объяснить сказала девушка.

— Не читал. — Честно признался Василий.

— Я тоже. — Заметил Гоша.

— Он считал, что причина раздробленности Европы и огромных единых российских просторов в основном строительном материале используемом в стародавние годы. — Пояснила Лариса. — В Европе строили из камня, то есть строя дом, человек вполне мог справиться в одиночку. А у нас из бревен, а с бревнами в одиночку не справиться, нужна помощь соседей.

— Да, действительно не логично. — Вступила в разговор Роза.

— Наоборот, все логично. — Подал голос Артём. — При жизни мы настолько устаем от соседей, что после смерти ищем покоя, вот и отгораживаемся от всех ржавеющими оградками.

— И все равно непонятно зачем. — Зевнул Витёк. — Лично мне без разницы, будет кто-то ходить ко мне на могилку посторонний, или не будет.

— Лишь бы на могилку не ходил. — Хихикнул Олег.

— Отсюда и оградка. — Кивнула Аня.

— А зачем оградка, если нет могилки? — Спросил ее Артём, она не ответила.

— Вот я о том и говорю — яблонька. — Постарался закрыть тему Виктор.

— Яблонька по любому забудется быстрей могилки с оградкой. — Грустно заметила Аня.

— Дело не в оградке. — Не согласился с ней Артём. — В воспитании.

— Не столько в воспитании, сколько во внутрисемейных отношения. — Возразил Василий. — Родители могут зад рвать пытаясь впихнуть в детей что только возможно, а если внутри семьи нет тепла и понимания, никто на могилку ходить не будет.

— Совсем плюс. — Неожиданно сказал Виктор. Олег посмотрел на него и кивнул.

— О чем это он? — Поинтересовался Вася.

— Не важно. — Зевнула Аня.

— Ну и ладно. — Не стал выспрашивать Вася. — У моего знакомого процесс один был, с ребенком в семье связанный, он его закончил, а потом адвокатуру бросил и в монастырь ушел. — Он нахмурился что-то вспоминая и начал ковыряться в тарелке.

— И… — Намекая на продолжение протянул Олег.

— Это что ж за процесс был, что адвокат и от практики и от мира отказался? — Поддержала вопрос Лариса.

— Тяжело вспоминать, тем более рассказывать. — Под нос пробубнил Вася.

— Ну Вась… — Заскулила Вика. — Ань, ну скажи ему.

— Дай телефон. — Вместо этого попросила Васю Аня. — Он, тот человек, после этого рассказ написал, выложил его в интернет, а потом в монастырь ущел. — Пояснила она компании. — У Васи рассказ в телефоне есть. — Она протянула ему руку за телефоном давая понять, что отвязаться от нее не получится. Василий посмотрел на нее и, пожав плечами, достал из кармана трубку. — Только предупреждаю. — Начала Анна копаясь в телефоне. — Не перебивать, текст тяжелый, два раза читать не буду. Готовы?

— Ну застращала, застращала. — Начал было смеяться Витёк, но посмотрев на серьезную Анну осекся и виновато уставился в тарелку.

— Часть первая: «Ад». — Убедившись в абсолютности наступившей тишины начала читать Анна.

— Морда чешется, сил никаких нет.

И зачем они мне все лапы к лавке привязали? Как есть уроды.

И эта, главное, в белом, свистит что-то, типа: спи, спи. Да, уснешь тут, привязанной, еще и трубу какую-то с иголкой в лапу засунули.

Уроды.

Вот зачем? Им что, заняться больше нечем? Неужели это все из-за той проклятой кошки? Ну гнала я ее через всю деревню и что? Все гоняют! Понабежали-то, понабежали!

Ладно, попробую расслабиться, может правда усну.

Стены какие-то зеленые, потолок высоко — неуютно. Уснешь тут, на спине лежа, весь зад затек, хорошо хоть хвоста нет.

Вот Умку бы сюда, с хвостом, вот помучилась бы, знала, как дразниться — от кабелей нечем прикрываться, да от кабелей нечем прикрываться! А что мне от них прикрываться, кабели не люди — зла не сделают, им промеж себя грызни хватает. А сучки? Сучки что, они мамочки Найды, боятся, да и я здоровая уродилась. Сколько себя помню, всегда здоровенная была.

Холодно здесь. Еще и тряпкой какой-то вонючей накрыли, белая, аж противно. Вот такие белые, помню, с веревки потаскала, так эта, из хаты, меня прутом посекла, еле утекла и за сараем схоронилась.

А у мамочки-Найды в будке хорошо, уютно, тепло, солома пахнет приятно. Мамочка теплая, как печка в хате, прижмешься к ней, когда холодно — она не гонит, лизнет в морду — спи мол. Хорошо.

А в хату тогда забралась, ведь и не сделала ничего! Ну потаскала что-то со стала, натрескалась, забралась под печь, а там тепло, вот и уснула, а этот — за шкиряк меня и на улицу швырь! Я к нему: за что! Так он еще и сапогом по морде съездил.

Урод.

Может у меня из-за этого морда постоянно чешется? Сильно тогда съездил, всю морду разбил, и еще пнуть хотел, еле-еле в будку заскочить успела. И мамочка-Найдочка сразу прибежала, всю ночь меня вылизывала, а кровь все текла и текла. Как же мне ее сейчас не хватает, и морда все сильней чешется, дай повою, может полегче станет.

О! Бежит, уродка. Ну давай-давай, отвяжи меня, вот я тебя подеру!