Дуновение теплого воздуха из губ незнакомки в тени сна единорога

А работенка-то, в сущности, оказалась непыльная. Например, когда в одной из игровых ситуаций завязывался диалог с ключевыми словами «Жутин», «вородерство», «мусорный король» и т. д., необходимо было максимально оперативно отреагировать: скопировать один из предусмотренных ответов и, координируясь с другими гоблинами, хорошенько им вставить. «Вали в свою Джорджию/Швамбранию/Нигер» (в зависимости от того, с кем у Сверхимперии в очередной раз обострились отношения), «ты че, забыла, как раньше все было? Да если б не Вадим Вадимович…» Довольно будничной рутиной являлось, когда какой-либо безрассудный игромэн, не до конца усвоив актуальную идеологию и все многочисленные радости бедности, по обыкновению принимался стенать на низкую зарплату, безработицу и безнадежную безысходность, на что следовал веский ответ: «Извените, а работать ни пробывали?», «харе ныть, надо проста лудши роботать», «да о чем вы говарите? у самих-то нибось целых два вилосипеда в семье», «а на окраине все еще хужи, хотите, как на окраине?» Непринужденные ошибки правописания призваны были повысить доверие к написанному, указывая на простонародность и искренность автора. Не лишним считалось напомнить о неуклонно растущих урожаях поборов, надоях штрафов и уловах опасных преступников.

Понятно, опытные и бывалые игроки за версту считывали эту избитую технологию, но на многих неискушенных фабрика иллюзий по-прежнему оказывала подспудное влияние, создавая ощущение, что у Жутина сторонники за каждым углом, и в обществе господствует полное с ним согласие и солидарность. Да и в целом по всей Сверхимперии дела в среднем-то обстоят как нельзя лучше, хотя кое-где у нас порой, чего уж, пока случаются отдельные перегибы и пережитки. Короче, кого еще не настигла волна всенародного счастья: надо просто немного потерпеть, не задавать глупых вопросов, и все будет пучком. А что до упорствующих в своем негативе деструктивных персонажей, типа тех же ничеховцев, иные из которых выдавали себя за лидеров мнений, тех нужно всего лишь дружно дизлайкать, то есть «разлюбить» или «отлюбить», роняя рейтинг и не давая их репликам и цитатам выходить в тенденции и обсуждения.

В общем, само по себе наказание оказалось не таким уж страшным, особенно в сравнении с томительным ожиданием и неизвестностью по пути в Альбатросово. Поговаривали, что раньше за подобную работу даже платили неплохие деньги, но в определенный момент то ли показалось дороговато, то ли жадность все же возобладала. Так или иначе, было решено, что целесообразней использовать подневольный труд заключенных, и создавать фабрики, с которых невозможно уволиться и придать огласке секреты фермерского искусства. Нынче вместо выплат за «формирование общественного мнения» предоставляли отдельную комнатушку с зарешеченным оконцем, общую душевую, последние труды по теме зомбирования биомасс+ бездну времени на исправительные размышления.

Довольно скоро Юлия сошлась с остальными девушками-дворцеботами, схожесть судьбы и тупость работы невольно сближала. Машка Шурупова, бывшая вебкам-модель, разорившая казну разнузданной неуплатой налогов, вот уже семь лет как занималась этим самым гоблингом и, кажется, еще не слетела с катушек, сохраняя природный оптимизм и считая года до освобождения, которых осталось всего-то три. Хотя вопрос с освобождением оставался темой болезненной и табуированной, поскольку никто еще отсюда не выходил и не знал ничего наверняка. Да и существует ли выход в принципе? Но и без надежд и веры в лучшее в казенных заведениях никак нельзя. Шурупова взяла Юлию под свое крыло и научила паре приемов, как относиться к работе сугубо механически и не принимать близко к сердцу продворцовую деятельность. Копировать-вставить, просто бездумно копировать-вставить – конвейер, делов-то. Пускай конкретного и конечного результата от нудной активности нет, но такое уж у нас тута производство бессмысленности, знаешь ли. Несколько особняком держалась лишь высокомерная Ксеня Собакевич, дочь небезызвестного ферзя из старой знати. Не вызывало сомнений, что никакая она не подруга по несчастью, за которую так старательно силилась себя выдавать, а лишь дополнительный внедренный контролер. При ней следовало вести себя осторожнее. Тем более что сама Ксеня, хвалясь и забываясь, любила величать себя «опасной сучкой».