Дуновение теплого воздуха из губ незнакомки в тени сна единорога

Гости, в количестве порядка сорока персон, привычно собрались в вычурной гостиной, вызывающе пошло и безвкусно, по последней моде антикультуры, украшенной портретами видных исполнителей шансона, миловидных старлеток и художеств неизвестного мастера медленной кисти в духе синтетического тупизма. Ровно в 21:00 по-макондовскому прозвучал гонг, оповестивший о первых блюдах – морских деликатесах и легких столовых винах. Перекусили, раздобрели, разговорились. Стефан Бандура – душа общества, по обыкновению каламбурил и травил очередной скабрезный анекдот, смущая дам и особенно протоирея Лемкуса, который по своему сану вынужден был носить одеяния и маску возвышенности над мирскими слабостями. Потому-то ему приходилось хихикать в уме, пускай все присутствующие вполне сознавали, что напущенная отрешенность – только поза и немалая часть профессии. Правая рука Главадмина, Модератор и экс-юрист Косолапов, давно променявший букву закона на амплуа эдакого скомороха, непринужденно крутился возле старомодного граммофона, заводил пластинку и потешно пританцовывал. Обострившиеся проблемы с желудком вынуждали того отказаться от даров моря, а от алкоголя ему и вовсе издавна делалось лишь грустно и тошно, так что Митрий Онотольевич пребывал на своей волне и ловил кураж в танце. Вадим Вадимович же, как водится возглавлявший благородное собрание, держался молчаливее обычного. Однако ситуация обязывала высказаться о последних переплетениях реала-виртуала в подведомственном городе, в частности о кризисе розовых очков и ремонтных работах в «Героях района и магии». С усилием привстав и позвенев вилкой-трезубцем по фужеру, Жутин затребовал минуточку внимания:

– Дорогие мои жулики и сэры, продолжая наш сегодняшний jour fixe, спешу вас успокоить и сердечно заверить, что временные баги в игре никак не отразятся на наших колоссальных планах, будущих свершениях и афишированных прорывах. Напротив: всех нас это только закалит и укрепит на тернистом пути. Дело наше правое, верное, сами знаете. Так победим!

– Браво! – по-гусарски раскатисто выкрикнул Бандура. – Наш Админ всегда говорит мало, но мочит в самую суть. Так и хочется, чтобы говорил еще! Вот где талант!

– Не балагурь, Степаша! Знаю-знаю, докладывали мне: поговаривают, что Жутин уже не тот, ослабил хватку, размяк. Что ж, каждый человек нашего круга, то есть Человек с большой буквы, вправе иметь свободное мнение. И если кто-то из здесь присутствующих готов предложить лучшую кандидатуру на мой пост, прошу-прошу, не стесняемся, высказываемся…

Нависла тишина, прерванная крайне своевременным появлением дворецкого Джон Сона, прилежно исполнявшего свои обязанности. Тот проворно суетился и играючи разливал по бокалам самый влажный и желанный коктейль сезона – нектар «Народные страдания». То есть терпко-сладкую смесь яблочного бренди и медового нектара с добавлением живительной капельки пота из свежевыжатой фуфайки лесоруба – для самых искушенных гурманов и ценителей тонких ноток. Жутин, терпеливо наблюдая за манипуляциями старшего лакея и подручных мальчиков, дождался наконец фазы, когда у всех нолито, и сотряс воздух возгласом: «Вздрогнем!»

Придворная певичка Колбаска и впрямь вздрогнула, пролив на вечернее платье добрую половину коктейля, что немедленно послужило предметом для острот и насмешек, особенно у женской половины заседания. Пока та устраняла последствия аварии, остальные участники трапезы с самым заговорщицким видом, точно вампиры, жадно прильнули к бокалам и осушили до дна, будто бы упиваясь народными страданиями и чувством превосходства над сирыми и убогими туземцами, так и оставшимися на голодном пайке и задворках мироздания.

Насытив чрева и закурив электронные сигары, высший свет разбился на тематические кружки, квадраты и треугольники. Самые тертые карьеристы, молодые повесы и игрократы, зная о страсти Жутина порассуждать о нравственных приколах и лазейках, полуовалом уселись возле хозяина салона и, отложив в сторонку звонкофоны, с чрезмерной внимательностью ловили каждое его слово и впитывали житейскую мудрость.