Дура

Морестан выходит. Жозефа устраивается в углу. Входит мадам Боревер в сопровождении Морестана. Пока открывается дверь, в коридоре можно заметить скамью, на которой сидит полицейский, появлявшийся в первом акте, а рядом с ним – человек, судя по костюму – Боревер. Нужно использовать статиста, так как виден только костюм.

Мари Доминик (нагло). Я вас не задержала?

Севинье (погруженный в бумаги). Прошу вас сесть, мадам!

Мари Доминик (не садясь). Вы могли бы предложить своим полицейским сменить марсельскую кухню на менее острую. Я буквально купалась в чесночных ароматах.

Севинье (делая вид, что не слышит). Прошу вас сесть, мадам.

Мари Доминик. Мало того – меня укусила блоха! Хотя в этом нет ничего удивительного, учитывая сорт ваших обычных посетителей.

Севинье (иронично). О! Нижайше прошу прощения! Я не предложил вам сесть! Непростительная оплошность!

Мари Доминик (садясь). И это еще не все. Мне пришлось выдержать храп моего спящего мужа.

Севинье. Считается, что это – признак спокойной совести.

Mapи Доминик (злобно смеясь). Спокойной? Ха, ха! (Заметив Жозефу.) А! Жозефа!

Жозефа (со странной интонацией). Здравствуйте, мадам!

Мари Доминик. Моя горничная должна присутствовать при моем допросе?

Севинье. Понимаете ли…

Мари Доминик. Не будьте с ней слишком строги. Она, конечно, «девка», но славная девка!

Жозефа (широко улыбаясь). Спасибо, мадам!

Севинье. Это не допрос. Это очная ставка.

Мари Доминик. Из этого я заключаю, что теперь с вас достаточно меня и моего мужа?

Севинье. Вообще – да!

Мари Доминик (указывая на Жозефу). А тот факт, что ее нашли с револьвером в руках и что Остос сказал: «Жозефа, зачем ты это сделала?» – вас не интересует?

Жозефа. Нет.

Севинье. Он меня больше не интересует. Я не могу основывать свое обвинение на не поддающихся проверке словах человека, которого уже нет в живых.

Мари Доминик. Мне не очень нравится формулировка «не поддающихся проверке».

Севинье. Вашему мужу она тоже не нравилась.

Мари Доминик. Скажите уж сразу, что эти слова он придумал.

Севинье. Я скажу, что один из вас спокойно мог их придумать.

Мари Доминик. Ах, так и меня тоже это касается?

Севинье. Каждый из вас постарался, чтобы дело касалось другого.

Мари Доминик. Мужское самолюбие не имеет границ. Он думал, что ему изменяют, и отомстил, как сумел.

Севинье. А разве он не имел оснований думать, что ему изменяют?

Мари Доминик. В любых других обстоятельствах ваш вопрос…

Севинье (прерывая). А в этих, что вы ответите?

Мари Доминик. Что он глубоко заблуждался.

Севинье. А как в отношении того поцелуя, который видела мадемуазель?

Мари Доминик. Ей было плохо видно.

Жозефа (тихо). На вас был серый вечерний костюм. И этого мужчину вы целовали так страстно…

Мари Доминик. Кто здесь следователь, вы или она?

Севинье. Простите, дорогая мадам, но сейчас я устраиваю вам очную ставку. Мадемуазель говорит то, что знает. Или что ей кажется, что она знает.

Жозефа. А я знаю немало. И гораздо больше, чем она думает.

Мари Доминик. В самом деле?

Жозефа. Я и не подозревала. Но получается так, что я знаю все.

Мари Доминик (иронично). Она знает все!

Жозефа. Задавайте мне вопросы, господин следователь!

Мари Доминик. Какие?

Жозефа. Вот видите, мадам это тоже интересно. Спросите меня, например, какие у нее были причины желать смерти своего мужа.

Мари Доминик. Я это у вас тоже спрашиваю.

Жозефа. У нее был тот, которого она целовала.

Севинье (мягко). Мсье д'Азерг.

Мари Доминик вздрагивает.

Жозефа. Ну, конечно, что я за дура! Мсье Анри д'Азерг. Мне и в голову не приходило! А ведь бросалось в глаза!

Мари Доминик. Глупейшее обвинение!

Жозефа (к Севинье). Но кто вам это сказал?

Севинье (доставая бумагу). Мсье Стюрмер. Он поведал мне о великой любви мсье д'Азерга к мадам. И о любви мадам к мсье д'Азергу.

Мари Доминик. И даже если так! Разве это достаточная причина? Что, всегда убивают мужа, когда заводят любовника?

Севинье (соглашаясь). Нет.

Жозефа. Но здесь причина есть. Мсье д'Азерг очень беден. И деньги мадам ему нужны позарез.

Мари Доминик. Это уже что-то новое.

Жозефа (к Севинье). Вы знаете, что такое покер?

Севинье. Смутно.

Жозефа (к Севинье). Но, надеюсь, достаточно для того, чтобы знать, что четыре короля сильнее трех тузов?

Севинье. Уж конечно!

Полицейский. Четыре короля! Я думаю!

Все осуждающие смотрят на него.