Дурак космического масштаба

Сборы новобранцев не касались, а после обеда у них проводят обычно что-нибудь групповое: тактику, например.

Нет, не тактика. Однако ребята крепко увлечены процессом.

Я вошел тихо, дежурному показав, что орать о моем появлении не надо. Келли чуть кивнул и тут же отвернулся. Больше ни одна голова в мою сторону не дернулась. Почувствовать, что кто-то вошел – это у наших приходит не сразу. А вот экзотианцы, говорят, наделены сим даром от рождения. А может, их воспитывают иначе?

– …а на подлете делает вот так: дзиньк! – и все. Словно струна оборвалась. И никакие доспехи не спасут. Избирательность и точность попадания – исключительные. Эту модель террористы очень любят. У госслужб есть возможность использовать бионаведение. Им прицельная точность не так важна, да и «дзыньк» не нравится. А вот, – усердное сопение, – более мощная штука…

Говорил мой «крестник», тот, что медленно бледнел в строю. Вся группка во главе с Келли заинтересованно толпилась вокруг стола, а «крестник» вытаскивал из коробки разные миниатюрные убойные железяки, поворачивал так и этак, пускал по кругу.

В основном на столе лежали ракеты. Их – куча разных модификаций, а суть одна – длиной не больше мизинца и поражают прицельно. Характеристики их взаимодействия с электромагнитными доспехами настолько разнообразны, что вполне можно, имея грамотного техника, наводящего на земле и связь со спутником, даже президента вычленить в толпе и завалить. И охране мало не покажется.

– А эта, когда летит, словно шуршит. Вот в учебнике пишут, что не слышно, а мы запускали такие. Шуршит. В основе заряда – создание так называемой «стоячей волны». Электромагнитные колебания входят в резонанс с колебаниями клеток тела, и человек в доли секунды буквально разлетается в пыль такую кровавую. Я по видео смотрел.

«Крестник» преобразился совершенно: бровки домиком, водянистые глаза горят энтузиазмом. Видно, он мог копаться в этих своих «шуршащих» штуках сутками. Вот чем он Келли зацепил. Келли и сам большой любитель всякого железа.

«Ну-ну, шуршит, значит?» – я, подмигнув часовому, тихо вышел. Не до меня тут было. Да и побоялся я, честно говоря, что если кашляну, белогубый этот в обморок все-таки упадет. Пусть попривыкнет сначала. Успеем еще познакомиться.

Впрочем, совсем незамеченным я уйти не смог. Уже делая шаг назад, встретился глазами со вторым своим «крестником», белобрысым. Он почувствовал-таки мой заинтересованный взгляд.

Я приложил палец к губам, молчи, мол. Кто знает, может, Влана права, и толк будет из обоих?

Подумал про нее и как сглазил – Влана тут же вывернула из-за угла. Шла она быстро, а в круп ей дышал и что-то бубнил на ходу Еле Цагель, наш повар-интендант. Если кто-то и пострадал от появления на корабле женщины, так это он. До Вланы мы просто ели, что дадут, разделяя продукты на съедобные и условно съедобные. Все остальное считалось делом техники поедания. Особенно если речь шла о концентратах и сублимированных продуктах. Их с чем ни смешивай – гадость, она гадость и есть, пусть и идеально сбалансированная по составу. Когда затянувшиеся боевые действия вынуждали меня несколько суток питаться только концентратами, я вообще надолго терял вкус к еде, ведь корабельная кухня не очень-то будила память о маминых пирогах. И Влана начала борьбу с Цагелем чуть ли не раньше, чем я объявил ей о назначении.

Так как накладные на консервы я уже подписал, трагедия разыгралась, видимо, вокруг тех продуктов, что идут свежими или заморозкой.

Цагель, увидев меня, воздел волосатые длани и возроптал громче. Думаешь, я стал его слушать? Я захохотал и сбежал в другой коридор. С Цагеля давно пора снять жирную шкурку и начинить артишоками. У меня просто руки не доходили. Зато теперь есть кому заниматься дегустацией его стряпни. Причем дегустатор повару попался суровый. Как мне рассказали, Цагель уже попробовал повысить на Влану голос. Результат налицо.

Что меня поражало, так это умение девушки в два счета поставить на место любого моего бойца. Было в этом что-то неправильное, словно бы парни подыгрывали ей. Но, как выяснилось позже, виновата в таком раскладе карт оказалась природа.

В общем, последний день перед отлетом прошел, и, что называется, Хэд с ним. Дневник мне ни в эту ночь, ни в две последующие почитать не срослось. Валился и засыпал.

На Аннхелле нас ждал парад по случаю Дня Изменения. Пришлось топать с корабля на бал.