Дурак умер, да здравствует дурак

Может, это и есть тормоза? Времени на раздумья не оставалось; я схватился за оба рычажка и надавил на них изо всех сил. Велосипед остановился. Жаль, что сам я не был оборудован никакими рычагами и мне не удалось остановиться вместе с велосипедом. Свободной птицей воспарил я в воздух, на миг завис над грязно-оливковой водой и канул вниз, в радушные объятия какого-то подозрительно желтого пятна. Я закрыл рот, зажмурил глаза, сжался, будто зародыш в чреве, и рухнул в воду, после чего камнем пошел ко дну.

Глава 40

Когда я вынырнул на поверхность, фыркая и выплевывая конфетные фантики, то увидел, что моторизованные части подростков разделились и двинулись вобъезд пруда, чтобы соединиться у его дальнего края, где находился я. Они по-прежнему горели желанием захватить меня в плен, хотя я больше не присваивал себе ничьих велосипедов. Ну разве пристало детворе быть такой злопамятной?

На только что покинутой мною верхушке холма появился полицейский, который раздумывал, не сбежать ли ему трусцой вниз, чтобы задать мне один-два вопроса. Но мне было недосуг общаться с ним и отбиваться от батальона взбешенных детишек. Я повернулся и увидел перед собой выщербленную каменную стену. Прекрасно. Мне вполне по силам взять такое препятствие, а уж за ним можно не бояться никаких велосипедистов.

Я ни разу в жизни не был таким мокрым, и никогда прежде не смачивала меня столь жирная и грязная вода. Ладони, локти и башмаки то и дело соскальзывали со стены, оставляя на ней зеленые мазки. Тем не менее, в конце концов я достиг верха ограды, посмотрел налево и увидел за лужайкой дорогу, которая широким овалом проходит внутри Центрального парка. Там стоял светофор, а перед ним, в стаде ждущих машин, виднелся желтый огонек свободного такси.

Спасен! Я трусцой захлюпал через лужайку, рванул дверцу такси, рухнул на сиденье и выдохнул:

– Рокфеллеровский центр!

Водитель в некотором изумлении повернулся ко мне и принялся изучать, затем выглянул из правого окна, посмотрел в ту сторону, откуда я появился, и спросил:

– Неужто дождь?

– Светофор зеленый, – ответил я.

Водитель распрямился, надавил на акселератор, и мы присоединились к гонке за право первыми остановиться перед красным светофором. По пути таксист резонно заметил:

– А дождя-то нет...

– Дождь ни при чем, – теряя терпение, ответил я. – Просто у меня неприятности.

– О! – воскликнул водитель. Он молчал целых два красных светофора, а перед третьим повернулся ко мне и с немного странноватой миной сказал: Извините, мистер, что говорю вам такое, но от вас исходит ужасный запах.

– Знаю, – ответил я.

– Я бы даже сказал, что вы воняете, – продолжал он.

– Светофор зеленый, – сообщил я ему.

Водитель снова устремил взор на дорогу, надавил на педаль, и мы рванулись вперед. Я сидел в кресле, истекая водой.

– У вас не все дома, – заметил таксист, но, похоже, обращался он не ко мне лично, а рассуждал отвлеченно, и я не стал отвечать ему.

Глава 41

Лифтеру в Рокфеллеровском центре тоже не очень понравился мой запашок.

Штаб-квартира ГПП располагалась на одном из верхних этажей, поэтому мы с лифтером провели вместе довольно много времени, кое-как поддерживая беседу.

Когда я вышел из кабины, лифтер принялся обводить ее глазами, словно искал окно, которое можно было бы распахнуть.

На нужной мне двери не было никаких надписей, только номер. Я вошел и очутился в тесной неряшливой приемной; за столом сидела секретарша, а справа на скамейке восседали Карен и Герти, читая, соответственно, «Делу время» и «Потехе час».

При моем появлении обе вскочили на ноги. Карен бросилась ко мне с распростертыми объятиями, крича:

– Милый, я так волнова...

И резко остановилась.

– Извини, – сказал я.

Герти вытаращила глаза.

– Ты прятался в канализации? – спросила она.

– Маленькая неприятность, – ответил я.

– Сэр, это вы? – спросила секретарша. – Запах... Это от вас?

– Я не мог вернуться домой, – ответил я. – Еле сбежал.

Секретарша вскочила и распахнула окно. Я подошел к нему и сказал:

– Извините.

Секретарша шарахнулась от меня, как собака от лошади. Я снял пиджак и галстук и выбросил их из окна в большой мир, затем, повернувшись, объявил трем женщинам:

– Я постою тут, рядом с окошком.

Секретарша обратилась к Герти:

– Это и есть человек, которого вы ждали? – спросила она таким голосом, словно была заранее уверена в отрицательном ответе.

Но ответ оказался положительным.

– Это он, – сказала Герти. – Но вы не думайте, он не всегда такой.

– Может быть, я сумею раздобыть для вас какую-нибудь другую одежду, проговорила секретарша и поспешно покинула приемную.

Держась от меня подальше, Карен сказала:

– Я так волновалась за тебя, Фред. Ты все не приходил и не приходил.

– Возникли кое-какие сложности, – в миллионный раз повторил я, сумев придать некоторую твердость этому чересчур мягкому выражению.

– Я хотела позвонить в полицию, – сказала Карен. – Но Герти была уверена, что у тебя все получится.

– Теперь уж и не знаю, права ли я была, – вставила Герти.

В этот миг вернулась секретарша с белым лабораторным халатом в руках.

– Вот все, что я смогла достать, сэр, – сказала она.