Дуракам всегда везёт

Он зашел в избу и обрадовал супругу.

– Нашел машину. Васька Чижов отвезёт бесплатно. А я ему просто корову взамен подлечу маленько. Коврик вынь из-под холодильника. Я его чуток приподниму. Потом старое одеяло толстое дай. Вон то, зелёное. Постелю на железо. У Васьки самосвал. Покоцаем «Саратов» без подстилки. Ну, давай!

Востриков обхватил холодильник, хотел поднять, но «Саратов-2» Лёху перетягивал. Не поднимался.

– Давай по одному углу поднимай, – жена говорила натужно, силилась коврик выдернуть. – Ну, сперва дальний и по часовой стрелке. Вот же ты у меня слабак на руку-то.

– Слабак, – согласился Востриков. – А чего живёшь со мной? Детей нет. Найди здоровенного. У нас их вон сколько. Половина деревни.

– Не… – супруга вытащила коврик, поднялась. – У них сила в мускулах, а у тебя в душе. Ты, блин, посильнее любого будешь. Чего я с ним живу? Ха!

Она вышла на улицу и привела Чижова. Втроём они вынесли холодильник и через открытый задний борт по коврику продвинули в центр кузова. Вышло.

Потом Лёха с Чижовым приладили холодильник, притянули верёвкой к борту перед кабиной и поехали. Сначала заскочили к Чижову домой. Он волоком вытащил со двора килограммов тридцать мороженного мяса в мешке, раскачал его и закинул в кузов.

– Брату завезу гостинец, раз уж едем в райцентр. У них живности нет. В трёхэтажке живёт. Он же у нас в райисполкоме работает. Так у них в доме отопление с батареями, вода есть горячая всегда и газ из города протянули. Во, процветают начальники! Зато всё покупают в магазине. Так я братишку и подкармливаю всем. От мяса до капусты. У меня всё своё, слава богу. Да много чего разного. Ты только жене моей не брехни ненароком, что я Витьке жратву вожу. Не любит она его. Вообще начальников не уважает.

– Ну, тебе-то он брат. Не уважать брата – грех. Вы же не Каин с Авелем. А что начальник – так где тут радость? Суета одна и бесполезные движения. Нет после начальников продукта. Вот оно и плохо. Потому Натаха твоя и не любит его, небось. Да я тоже как-то не шибко к ним ласков, – Востриков стал глядеть в окно. Снег начал падать. Не буран, правда. Но плотный, кроющий землю поверх без того высоких сугробов.

– Брательник головой работает. Тоже непросто это, – Чижов закурил, дым от «беломора» укрыл его от Вострикова. Только голос оставил. – Не их бы, начальников, головные боли и мозговой труд – хрен бы мы знали как надо, а как не следует. Ты вот хоть и зоотехник, интеллигенция наша, а головой меньше работаешь, чем руками, да? Просто не нужна тебе для дела голова. Ты ж раз и насовсем всё выучил давно, справочников у тебя полно, книжек специальных. А коровы, лошади, бараны да свиньи заболеют – так ничего для тебя нового. Взял, уколол, чем надо отпоил, даже таблетки им в рот кладёшь нужные. Я ж сам видел. А у начальников каждый день подарок. То от природы, то от нас, придурков. Вот они за всех нас и шурупят – как из одного дерьма район или колхоз вытянуть, чтобы он с ходу в другое не влип. А, Лёха? Потому как нам всеобщие дела по фигу. Мы своё долбим как дятлы, а в масштабе они, начальнички, за нас всё решают.

Востриков молчал. С Чижовым спорить – что против ветра плевать. Он вообще своеобразный мужик, странный даже. Рассказывали – сарай года три назад у него загорелся. Проводку замкнуло где-то. Ну, все соседи сбежались. Тушат, как могут, носятся с вёдрами от колодца в поту и гарью посыпанные, а самого Васьки нет. Жена после перепуга догадалась, в гараж на МТС побежала. Чижов сидит в яме и что-то ключом крутит снизу в своём самосвале. Выслушал, не отрываясь от гайки, вопли супруги и спрашивает.

– А Федька Замков пришел тушить?

– Да все с округи прибежали. Тебя одного и нет. Ты чего, Вася?

– Иди домой, скажи, что я от горя сознание потерял и без него лежу в яме ремонтной, – без намёка на улыбку прикрикнул на жену Чижов. А после того как она в слезах убежала, гайку докрутил, вылез из ямы, отмыл бензином руки от масла и солидола. Аккуратно вытер чистой тряпкой и сказал завгару.

– Мне там мужики сарай тушат. Пойду работу принимать.

– Ну, ты и хмырь, Васёк, – плюнул завгар ему под ноги. – совесть в эту яму уронил, найти теперь не можешь? Твоё же добро горит, не чужое. И что было в сарае – накрылось тазом. А ты тут… Тьфу, рожа твоя срамная!

– Так если б оно только собиралось гореть, – хмыкнул Чижов. – Я бы впереди своих ног побежал. А так теперь всё одно – новый строить и внутрь покупать всё новое. Сгорело, небось, без остатка содержимое сарайки. И чего теперь волос на себе рвать? Построим, по новой дровишки заготовим, бочки купим, насос, шланги, велосипед.

И ушел медленно.

Востриков вспомнил эту историю и обрадовался, что подвернулась совсем безобидная тема для дорожной беседы. Не про выпивки-гулянки, не про левые дела сердешные, в которых Лёха не понимал ничего, а вполне основательный житейский разговор.

– Так ты, Василий, сарай, наверное, побольше построил? Из кирпича, небось?

Чтоб целиком не выгорел если вдруг опять…