Дуракам всегда везёт

Я два месяца её ищу, – прижал левую руку к сердцу Прохоров Борис Васильевич. – Ой, что Вы! Больше уже.

Старшая снова оторвалась от талонов и как-то опасливо глянула на Прохорова.

– Скажи Валентине, пусть даст.

Борис Васильевич вернулся туда, где стояли Катерина и Валентина.

– Валь, Зинаида Васильевна сказала дать одну «Поэтику».

– Ну, вот! А сколько пошумели из-за пустяка, – улыбнулся Борис Васильевич.

– Рубль девяносто, – сказала Валентина и выбила чек. И улыбнулась тоже. Легко. Безвредно.

– А вы говорите – студентам. Да в библиотеках, небось, на «Поэтиках» этих пыли – в палец. А тут выколачивать приходится через руководство. Не по-советски это, девушки.

Он взял сдачу с двух рублей, уложил книжку в сумку подальше от мыла, между мочалкой и веником. Попрощался вежливо да домой пошел.

– Вообще-то надо было фамилию записать, – лениво мыслил он. – В Торге за такие дела приголубили бы. На минус тринадцатую зарплату.

Дома было тихо. Пахло котлетами и жареной картошкой. Жена подшивала наволочки и пела что-то старинное, заунывное. Борис Васильевич пошел на кухню, согрел чай и сел к окну. Настроения не было.

– А чёрт его знает, чего мне надо? Кто меня всё время в бок пихает? – он принёс сумку. Мочалка всё же «Поэтику» малость подмочила. Но страницы не склеились.

– «Элементы реалистичности обычно сочетаются не только между собой, но и с элементами реальной же интерпретации передаваемого»

Закрыл книжку. Перевернул той стороной где цена и постучал себя по лбу.

Вышла жена с наволочкой. Поглядела на «Поэтику» и без выражения узнала.

– Опять про собак, что ли?

– Сама ты… – глотнул чая Борис Васильевич и бодро шлёпнул книжкой о коленку. – Про древнюю литературу. Нашла собаку, тоже мне… На, отнеси туда, где все лежат. Там уж штук десять есть точно.

– В чуланчик, что ли? – уточнила супруга, зевая.

– В чуланчик, в чуланчик, – Тоже зевнул Борис Васильевич Прохоров. Хорошая была банька. После такой всегда поспать часок хорошо. Он крепко зевнул ещё раз и отхлебнул из чашки.

Слышно было как жена снимает с полки пылесос, убирает молоток, банку с гвоздями и шепчет себе под нос:

– Ну, куда он их набирает! Читатель. Тоже мне… Берёт и берёт. За три рубля, за пять вон ту купил. Это ж четыре кило колбасы хорошей. Горе моё! Вон их уже сколько. Да, штук пятнадцать! Рублей пятьдесят – коту под хвост! А читать некогда. Когда ему при такой работе читать?

Борис Васильевич поёжился и отхлебнул глоток побольше.

21. ЭТО ГОРЬКОЕ СЛОВО «СВОБОДА»

Рассказ

Посадили Бирюкова Николая Ивановича в шестьдесят четвертом году, в январе, на пять лет. В расцвете сил посадили. В двадцать три безумных, неуправляемых года. Через пару лет после дембеля из стройбата под Архангельском. Погулять-то, конечно, успел Коля. Девок желающих помял множество, водки попил от души, а попутно поработал сторожем на складе горпромторга в областном городе Зарайске. Там он, как молодой и здоровый, дежурил с семи вечера до утра через сутки. Перед новогодней ночью пришли к нему два друга детства с «московской» и хорошим закусем. С целью правильно проводить старый и, если не успеют слететь с копыт до двенадцати, то и Новый обмыть. В десять вечера дружки прикорнули под стеллажами с ящиками, а Коля сдюжил, укреплённый армейской закалкой, головой не поник и мозгами не оскудел. Он, напротив, усиленно развивал и к одиннадцати часам развил вконец свою абсолютно трезвую мысль: тепло поздравить одну из лучших подружек, которую решил взять в жёны, когда отгуляет-отожжет буйную свою молодость до пепла. До физической невозможности продолжать. Людку, продавщицу магазина «овощи-фрукты».

Без подарка сбегать к ней на полчасика было просто некультурно. А он его на трезвую голову покупать не додумался бы. Но «московская» всегда будоражит ум и помогает делать правильные поступки. Тем вечером водка подсказала Коле, что раз уж нет у него рублей для новогодней девичьей радости, то надо просто взять что-нибудь со склада, чего в нём очень-очень много. Обошел неверным шагом Николай Бирюков почти полтысячи квадратных метров охраняемого им помещения, и увиделось ему, что явно с перебором завезли в Зарайск самых любимых советским народом транзисторных приёмников «VEF- SPIDOLA», который и стоил не хухры- мухры, а семьдесят три рубля. Половину зарплаты инженерской или почти всю Колину.

Коробку пустую Николай аккуратно вернул на стеллаж, будто и не трогали её, кинул мешок с приёмником за спину, перевалился через забор и очень скоро девушка Людмилка-кобылка уже визжала, пищала, подпрыгивала от радости и минут за десять облепила губной помадой Колину голову. Оценила!