Дуракам всегда везёт

– Да в задницу бы они все скопом провалились, – сказал командир и длинно выматерился. – Чего мне перед ними сопли распускать? Пассажиры все целые. Машина целая. Мы умом не тронулись. А что Вовка-диспетчер дурак, так это уж так у него получилось. Не повезло с родителями и учителями. Ум у него работает как движок на самолёте с двумя дохлыми поршнями. Перебои даёт постоянно и не вовремя.

Начальники прибежали радостные, обнимать стали летунов и всех пассажиров. Поздравляли с удачным полётом в сложных метеоусловиях.

– Я тебя к медали представлю, – похвалил Михалыча начальник порта. – За отвагу или за доблестный труд. Ну, какую дадут. Молодец! Пошли в наш ресторан, выпьем за удачу. Не так часто она к нам прилетает. Всех приглашаю за наш счёт.

Ну, все и пошли. А Лёхе Маловичу надо было в редакцию бежать. Он и побежал.

– Хорошо было бы о нашем полёте написать, – думал Лёха. – Лётчики-то – герои. Но только редактор вряд ли разрешит. Надо про героизм на полях писать. А лётчики – те же шофера. Только воздушные. Взлететь, потом приземлиться. Где героизм?

Рассказал он о полёте редактору. Тот откашлялся и сказал.

– Давай, Малович, снегозадержание разверстай мне на полосу со снимками.

В обкоме покажу. Герои ведь эти люди. В такую зиму все силы отдают будущему урожаю.

А про полёт не разрешил публиковать репортаж. Мелкая тема.

Ну, взлетели. Ну, сели. О чем писать-то?

6. И Я ТАМ БЫЛ

Рассказ

– Взрывы спереди и по бокам, пули ноют почти над головой. А я ползу к окопу. Одна граната в зубах, по две в каждой руке, на спине ППШ, за голенищами по ножу, а за пазухой лопатка саперная, – дед Крапива Иван Иванович через пламя костра рыбацкого оглядел все шесть серьёзных лиц мужиков, с которыми приехал на рыбалку.

Август шестьдесят девятого в колхозе Владимировском хорошим был месяцем. И окунь клевал весь день, да грибов вокруг озера все набрали по ведру. Ну, а, главное – дожди не мучили. Потому и отдыхалось всем легко. Уборочную раньше закончили при отсутствии слякоти, и пропивали часть хороших заработков. Но не за дворами своими на огородах, а культурно. Кто на рыбалке, кто в гостях у друзей, а остальные дурели дома под контролем жен.

– Так вот, значит.– Дед встал и начал руками показывать как было всё -Сперва, значится, правой рукой швырнул пару штук, потом ишшо пару пульнул левой, а из зубов вытащил и прямо в серединку окопа метнул. Там паника! Фашисты, не убитые, на карачках во все стороны побёгли. Через спины своих же солдат переваливались и – ходу. Упал я к ним в окоп и стал косить их из ППШ, догнал двоих когда патроны все вышли, заколол ножами да и выпрыгнул обратно. К своим бегом прибежал, даже не нагибался. Стрелять-то в меня уже некому было.

Дед выпил самогона из своей кружки на расстеленном одеяле и сразу выжидающе замолк.

– Да… – сказал по-доброму Гришечкин, комбайнер. – Выпало тебе счастье, дед. Живой остался и подвиг выдал весом минимум на медаль «За отвагу». Без таких, как ты не победили бы мы гада.

– А сейчас-то тебе сколько годков? – с улыбкой спросил тракторист Евсеев. Он сегодня больше всех отловил окуней. Вот и радовался. Пил и всё время улыбался.

– Так восемьдесят два ужо, – дед Крапива зачем-то пальцы начал загибать. – Получается – к сорок третьему я свои тридцать девять уже прожил.

Помолчали.

-А в сорок третьем у нас армия уже очухалась и стариков больше не брали на фронт, – вспомнил агроном Лузгин. – Да и выглядишь ты едва на шестьдесят и то приблизительно. С натяжкой.

-А кто сказал, что я в регулярных служил? Партизанил я. В Белорусских лесах. Жил там. Фашистов как раз наши начали гнать назад. Ну, получилось, что как раз через родные мне леса. Партизанил с друзьями из деревни своей, – дед выпил ещё половину кружки и съел помидор со своей грядки домашней.

– А медаль за разгром целого взвода вражьего так мне и не дали, поганцы – командиры. Никто ж не видел из наших. Все из окопа головы не высовывали. А я без спросу пополз. Зло взяло. Вас добивают, думаю, сволочи, вот и сидели бы смирно, а вы крыситесь! И рванул. Да… А выгляжу молодо, потому как работаю руками. Кошу сено литовкой, землекопом в совхозе работаю и простокваши пью много. Она жизнь обновляет в организме.

– Дудишь ты, дед, – мрачно сказал Завилицкий Миша, заведующий зерноскладом. – В сорок третьем не было немцев в белорусских лесах. Их гнали по центру от Старой Русы и Пскова на Лугу, помогали Волховскому и Ленинградскому фронтам. Только почему-то не получилось ни хрена. Батя мой на Волховском был как раз. Ногу там ему оторвало.

Все моментально перестали жевать, открыли рты и уперлись взглядами в деда.

– Вот я не знаю, где ещё чего было. Книжки не привык читать. Но я партизанил в Белоруссии. Хрена бы мне сочинять? Я для брехни староватый ужо. – дед Крапива Иван Иванович обиделся, хлебнул самогона и, закуривая на ходу «Север», пошел проверять две своих донки.