Дураки

В «Артефакте» ремонтировали настоящий офис. За что отвечал Вовуля, правда, получилось у него не сразу. Туалет Дудинскас заставлял переделывать трижды. На четвертый раз взорвался:

— Иди в ЦК, — Владимир Алексеевич ошарашено уставился на шефа. — Ну, теперь в Верховный Совет, — поправился тот. — Посмотри, как там отделаны туалеты. Найди тех же рабочих, и пусть они нам устраивают такой же. Только поменьше...

— Понял, — обиженно кивнул Владимир Алексеевич, — туалет, как в ЦеКа. Чтобы культурно. Возвращается растерянный:

— Не понравится вам в том туалете. Все изменилось. Да и рабочих этих уже нет. Хоть увольняйте.

...В «цековском» туалете Виктору Евгеньевичу действительно не понравилось. Полдня он ходил по кабинетам, «попутно» заглядывал в туалеты и нигде не мог найти бумаги. Воспользовавшись журналистской корочкой, он проник на этаж самого председателя, который уже успел занять бывший кабинет Орловского, чем подтвердил преемственность. Бумаги не оказалось и там. Из чего Дудинскас и заключил, что профессорствовать или кричать в мегафон на митинге — это одно, а управлять государством — совсем другое. И дело не в отсутствии потребностей и даже не в привычке пользоваться газетой, а в том, что все надо уметь. Эту свежую мысль он при первом же случае и высказал перед телекамерой. У нас, мол, всегда так: чем больше демократии, тем меньше порядка.

Этот эпизод вставили в первый телефильм про Тушкевича. Разумеется, он на Дудинскаса смертельно обиделся.

Снять бы сейчас трубку прямого телефона и прямо поговорить...

глянув на подпись...

Вернувшись ровно через двадцать минут, Степан Сергеевич к столу прошел бодро, едва усевшись, дернул рычажок селектора.

— Через час, — глянул на часы, — у меня совещание по выпуску ценных бумаг. Прошу пригласить всех заинтересованных...

О чем эти двадцать минут Лонг разговаривал с премьер-министром, Дудинскас мог только догадываться. Но по решимости, вообще говоря, совсем не свойственной вице-премьеру, стало понятно, что на Капусту переданные ему аргументы Виктора Евгеньевича (а возможно, и само напоминание о его персоне) подействовали. Импульс сверху поступил весьма энергичный.

Лицензия была подписана заместителем министра развития экономики уже на следующий день. Правда, пока только временная, до конца года. Глянув на подпись...

Глянув на подпись, Дудинскас вздрогнул. В правом нижнем углу фирменного бланка Министерства развития экономики рядом с витиеватым росчерком стояла фамилия

Григория Владимировича Галкова. Да, да, того самого Галкова, секретаря горкома и несостоявшегося кандидата в народные депутаты.

Правда, расстроиться такому совпадению Виктор Евгеньевич не успел. Потому что, вручая лицензию, ему доверительно сообщили и то, что сказал Капуста, выслушав краткий доклад своего заместителя и председателя Госэкономплана.

А сказал он всего восемь слов.

— Спецзнак — говно. Особенно этот, остохреневший мне Коля Слабостаров.

Что теперь какой-то Галков! При таком отношении Капусты к Спецзнаку можно было уверенно начинать переговоры с господином Доневером.

разделяй и властвуй

Премьер-министр Михаил Францевич Капуста всегда выставлял себя мужиком свойским, от высокой политики далеким, житейских мыслей не стеснялся. Он знал, что если народный депутат рвется к микрофону и кричит, значит, он чем-то недоволен, чего-то ему не хватает. И это что-то нужно избраннику сразу дать: квартиру, машину из фондов или дачу, путевку в санаторий, должность...

«Не о лю'дях нужно думать, а о людя'х, не о народе-огороде, а о каждой морковке или редиске персонально».

Оппозиционно настроенных к нему депутатов Капуста сразу разделил «по интересам».

Наиболее сплоченной, хотя и без царя в голове, была, конечно, команда Народного фронта вместе с Симоном Поздним, которому все эти «тимуровцы», как Капуста их называл, дружно смотрели в рот, хотя, куда плыть, понимали плохо. Они постоянно рвались в бой.

Им Михаил Францевич и отдал чохом всю культуру, все образование, а заодно и все заботы о национальном возрождении. Он всегда знал, что от этой надстройки ничего не зависит. «Хотите определять судьбы отечества, — здраво рассудил Капуста, — флаг вам в руки!»

Флагом и новым гербом они с радостью и занялись. Ну еще созданием национальных классов в школах, переименованием улиц, новыми учебниками, восстановлением исторической справедливости и прочими в целом безвредными делами. Со спикером Тушкевичем сговорились, что по всем вопросам они выходят прямо на него.

Здесь Вячеслав Владиславович Тушкевич ощутил себя в полной мере. Экономику он не любил, а тут понял свою историческую миссию и с головой погрузился в заботы государственного переустройства, охотно оставив Капусте с его партийно-хозяйственным большинством разбираться с остальным, включая отношения с Москвой.