Читаем Дураки полностью

Интерес Лонга к теме объяснялся отнюдь не праздным любопытством. Все, что касалось ценных бумаг, было действительно его епархией. Новая для него область, в которой он совсем не волок. До Госэкономплана он работал секретарем ЦК по сельскому хозяйству. И если в чем-то и разбирался, так это в сроках проведения посевных и уборочных кампаний.

Но дело даже не в этом...

Ведь ничего подобного в Республике никогда не производилось: все поставлял московский Гознак. Начиная с денег и заканчивая дипломами, трудовыми и сберегательными книжками, военными билетами, удостоверениями всех видов и паспортами. Что до акций, чеков, сертификатов и векселей, то их отродясь не видели. Оказавшись в гостях у первого здесь «официального» миллионера по фамилии Эфрос, Дудинскас первым делом попросил хозяина показать ему чековую книжку израильского банка, где тот держал капитал. Один листок из нее даже выклянчил: «Отнесу на фирму в качестве образца. Пусть изучают».

что прикажете доложить?

— А зачем вы в своей деревне насыпали детский пляж? — неожиданно спросил Лонг. Дудинскас как на проволоку налетел. Оказывается, Лонг недавно был в Дубинках.

— Заехал как-то в конце дня. Побродил, порассматривал, побеседовал.

— Что ж вы не позвонили! — как бы возмутился Дудинскас. — Я бы встретил, показал...

— Не хотелось вас нагружать. Гостей там и без меня хватает...

Отбыл, как и прибыл, — не представившись. А удивило его, оказывается, вовсе не то, что поставили мельницу, тем более не коровник, удивило, что отсыпали пляж. (Федя Косой по-соседски отжалел из колхозного карьера сотню самосвалов песка. На субботниках песок лопатами разгребли. Последние кучи оставили нетронутыми — к радости пацанов из-за реки. Те их живо раскидали..)

— Почему вы это сделали? — спросил Лонг.

Вот так, в упор обычно спрашивал Дудинскас, когда в бытность журналистом ему приходилось «потрошить клиента».

Отвечать оказывается труднее, чем спрашивать. Действительно, почему?

Виктор Евгеньевич пожал плечами.

— Мы ведь там собираемся жить... Рядом еще поставим водяную мельницу... На ней, на втором этаже, будет единственная в мире коллекция действующих самогонных аппаратов...

— Ну-ну...

Лонг так же неожиданно перешел к делу.

— Что же вы такое прикажете мне доложить правительству, чтобы мы отважились это весьма специфическое и сугубо государственное производство, да еще режимное, разрешить частной фирме?

Знакомая пластинка.

— Вы хотите сказать, что в частной фирме работают не такие же люди? Они чем-нибудь хуже?

— Вы лучше меня знаете... Есть сложившиеся стереотипы...

— Дойчмарки, между прочим, печатает частная фирма.

— Вы там были?

— Разумеется. Более того, президент концерна, в который входит эта фирма, сам господин Доневер — у него отделения и филиалы во всем мире — обещал приехать... Если, конечно, вы пригласите его официально и сможете принять на соответствующем уровне.

— Если есть хоть какой-нибудь шанс его вытянуть, — сказал Лонг мечтательно, — за приглашением дело не станет. Набросайте проект официального письма. От имени главы государства Тушкевича... Нет, лучше Капусты... А зачем он едет?

— В гости. Я обещал ему показать Дубинки... А на самом деле есть идея создать на нашей базе их филиал. Разумеется, если вы разрешите им иметь дело с частной фирмой.

— А как быть с вашим утверждением, что развивать свое производство невыгодно? Потребности незначительны, экспорт невозможен...

— Я же сказал — филиал. Работали бы под их маркой. И потом... Невыгодно выкладывать деньги из государственного кармана. А привлекать инвестиции — святое дело.

Лонг тяжело вздохнул. С инвестициями в Республику капиталисты почему-то не спешили.

— Готовьте проект приглашения... Но вы не закончили про разделение ответственности...

— Все просто. Производством занимается частная фирма, а вот режим и контроль — это все государство. Когда мы с господином Доневером ходили по цехам, на каждом участке зажигалось табло с моей фамилией и указанием, кто я такой и откуда. Чтобы внутренняя охрана не беспокоилась. Дошли до бронированной двери участка контроля, господин Доневер говорит: «Все. Там — уже готовые деньги. Меня туда не пускают. Да мне и не надо: меньше ответственности...»

— Что же мне такое им сказать, — повторил Лонг задумчиво, — чтобы мне поверили: лицензию надо дать именно вам?

— А вы им скажите, что Спецзнак до той поры будет всем вам вешать лапшу на уши, вымогая деньги и мороча голову прожектами, пока у него не появится конкурент, которому от государства ничего на нужно, кроме лицензии.

Это было правдой. Кроме лицензии, Дудинскасу сегодня ничего не было нужно.

— И пусть не забывают, что у Спецзнака только доводы. А у нас образцы продукции, которую мы умеем делать. Лонг поднялся:

— Вы тут посидите, поразмышляйте. Я сейчас, минут через двадцать.

велено? размышляем

Перейти на страницу:

Все книги серии Диалог

Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке
Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке

Почему 22 июня 1941 года обернулось такой страшной катастрофой для нашего народа? Есть две основные версии ответа. Первая: враг вероломно, без объявления войны напал превосходящими силами на нашу мирную страну. Вторая: Гитлер просто опередил Сталина. Александр Осокин выдвинул и изложил в книге «Великая тайна Великой Отечественной» («Время», 2007, 2008) cовершенно новую гипотезу начала войны: Сталин готовил Красную Армию не к удару по Германии и не к обороне страны от гитлеровского нападения, а к переброске через Польшу и Германию к берегу Северного моря. В новой книге Александр Осокин приводит многочисленные новые свидетельства и документы, подтверждающие его сенсационную гипотезу. Где был Сталин в день начала войны? Почему оказался в плену Яков Джугашвили? За чем охотился подводник Александр Маринеско? Ответы на эти вопросы неожиданны и убедительны.

Александр Николаевич Осокин

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском

Людмила Штерн была дружна с юным поэтом Осей Бродским еще в России, где его не печатали, клеймили «паразитом» и «трутнем», судили и сослали как тунеядца, а потом вытолкали в эмиграцию. Она дружила со знаменитым поэтом Иосифом Бродским и на Западе, где он стал лауреатом премии гениев, американским поэтом-лауреатом и лауреатом Нобелевской премии по литературе. Книга Штерн не является литературной биографией Бродского. С большой теплотой она рисует противоречивый, но правдивый образ человека, остававшегося ее другом почти сорок лет. Мемуары Штерн дают портрет поколения российской интеллигенции, которая жила в годы художественных исканий и политических преследований. Хотя эта книга и написана о конкретных людях, она читается как захватывающая повесть. Ее эпизоды, порой смешные, порой печальные, иллюстрированы фотографиями из личного архива автора.

Людмила Штерн , Людмила Яковлевна Штерн

Биографии и Мемуары / Документальное
Взгляд на Россию из Китая
Взгляд на Россию из Китая

В монографии рассматриваются появившиеся в последние годы в КНР работы ведущих китайских ученых – специалистов по России и российско-китайским отношениям. История марксизма, социализма, КПСС и СССР обсуждается китайскими учеными с точки зрения современного толкования Коммунистической партией Китая того, что трактуется там как «китаизированный марксизм» и «китайский самобытный социализм».Рассматриваются также публикации об истории двусторонних отношений России и Китая, о проблеме «неравноправия» в наших отношениях, о «китайско-советской войне» (так китайские идеологи называют пограничные конфликты 1960—1970-х гг.) и других периодах в истории наших отношений.Многие китайские материалы, на которых основана монография, вводятся в научный оборот в России впервые.

Юрий Михайлович Галенович

Политика / Образование и наука
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения

В книге известного критика и историка литературы, профессора кафедры словесности Государственного университета – Высшей школы экономики Андрея Немзера подробно анализируется и интерпретируется заветный труд Александра Солженицына – эпопея «Красное Колесо». Медленно читая все четыре Узла, обращая внимание на особенности поэтики каждого из них, автор стремится не упустить из виду целое завершенного и совершенного солженицынского эпоса. Пристальное внимание уделено композиции, сюжетостроению, системе символических лейтмотивов. Для А. Немзера равно важны «исторический» и «личностный» планы солженицынского повествования, постоянное сложное соотношение которых организует смысловое пространство «Красного Колеса». Книга адресована всем читателям, которым хотелось бы войти в поэтический мир «Красного Колеса», почувствовать его многомерность и стройность, проследить движение мысли Солженицына – художника и историка, обдумать те грозные исторические, этические, философские вопросы, что сопутствовали великому писателю в долгие десятилетия непрестанной и вдохновенной работы над «повествованьем в отмеренных сроках», историей о трагическом противоборстве России и революции.

Андрей Семенович Немзер

Критика / Литературоведение / Документальное

Похожие книги