Дураки

Взвивалась и вылетала, хлопая дверью, главный художник Таня Нечай, вздорная, как и все таланты.

Когда она возвращалась, вокруг стола Дудинскаса уже пыхтели все, вызванные Надеждой Петровной: художники и компьютерщики, технологи, фотографы и операторы стола заказов (в полном составе), монтажеры и печатники-пробисты... К ужасу Станкова, производство надолго останавливалось и начиналась «мозговая атака». Это и называлось художественный совет, хотя на самом деле это был театр одного актера, потому что «советовал» обычно только Виктор Евгеньевич, и, даже выслушивая идеи (каждого по нескольку раз перебив, задев, покоробив и разозлив), в конце концов решение он принимал самостоятельно. После чего любой ценой заставлял его выполнять.

перед употреблением — встряхивать

Дудинскас знал, что вести себя так нельзя, еще больше он понимал, что только так и можно.

— Дайте мне аргументы, дайте такие образцы, — требовал, — чтобы они могли убедить любого придурка.

Переделывали по десять раз, плакали от обиды, но добивались невозможного.

Всякий раз, когда в итоге рождалось нечто, наступала пора приходить в ужас главному технологу ЦЦБ Ольге Валентиновне.

Команду Станков набрал себе сам. Привел всех, кроме Ольги Валентиновны, которую Дудинскас нашел «почти на улице» (она на полставки работала технологом в каком-то полуподвальчике крохотной ведомственной типографии) и против которой Станков восстал категорически — из-за того, что впечатление на него она не произвела. Точнее, слишком произвела — и эффектной внешностью, и готовностью то покатиться со смеху, то вдруг залиться горючими слезами.

С Ольгой Валентиновной он нечаянно угадал. Ни с кем никогда не ссорясь, она вкалывала так, что вскоре оказалась и главным технологом, и начальником производства, художником, монтажером, ретушером, химиком, мастером, печатником, экономистом, и еще бог знает кем, всех покорив полным отсутствием скрипучести.

— Вы тут, конечно, придумывайте и дерзайте, — говорила она после того, как с помощью увеличилки изучила оригинал-макет, — но учтите, что напечатать такое в наших условиях не сможет никто.

После чего собирала листки и шла в фотолабораторию.

Во всем мире оригиналы-макеты для ценных бумаг уже делали на специализированном графическом комплексе «Барко». Стоил такой комплекс полмиллиона долларов, и о его покупке им не приходилось мечтать. Но голь, как известно, хитра на выдумки.

В ЦЦБ нашли выход, известный фальшивомонетчикам: фотоспособом рисунок увеличивали в несколько десятков раз, вручную подчищали и выправляли все хитросплетения линий, потом снова фотоспособом уменьшали изображение и добивались чистоты и тонкости, удивлявших специалистов даже в Германии.

Получив готовые фотопленки, Ольга Валентиновна надолго запиралась в монтажной со своей подружкой монтажером Таней, где они с предельной аккуратностью, не дыша, составляли пленки, подклеивая их обычным скотчем. Теперь с них изготавливались фотоформы, которые Ольга Валентиновна относила к пробистам. И тут, уже вместе с «первопечатником» Ваней Жировичем, которого «терпеть не могла» за то, что он так мастерится, они до петухов колдовали, подбирая краски и добиваясь идеальных оттисков.

Назавтра без всякого торжества, напротив, стыдливо, как обнажаясь в общей бане, приносила ворох пробных отпечатков на этот долбаный худсовет, где снова все разбиралось, правилось, обсуждалось, снова собиралось. И так без конца...

— Таким образом, на подготовку оригинала-макета и получение пробного оттиска у нас иногда уходит и по два месяца. Разумеется, это было бы невозможно в большой типографии, где нужно выполнять план и гнать тираж.

Большие кабинетные часы мерно отсчитывали время. Виктор Евгеньевич говорил, Сергей Степанович внимательно слушал.

— В печатном цехе опять все непросто. Самая опытная печатница, мы ее пригласили из «цековского» Дома печати, в слезах бросала работу: к таким требованиям там не привыкли. Правда, и с отличным печатником ничего не выйдет, если не иметь соответствующих материалов. Самое главное — это бумага. Мы используем только французскую фирменную, к слову, уже защищенную от подделки светящимися в ультрафиолете волокнами.

Лонг оживился. Совсем недавно они рассматривали на коллегии предложение Спецзнака о развитии производства спецбумаги на одной из местных бумажных фабрик. С водяными знаками и светящимися волокнами.

Но Дудинскас был категоричен:

— Очередная чушь. Сварить бумагу нужного качества можно, только создав поточное производство: то есть угробив уйму денег на закупку варочных машин, ровнителей... А наши потребности в ней мизерны.

— А если на экспорт?

— Кто ее будет покупать? Кто у вас покупает тракторы, которые мы учимся делать уже полсотни лет?.. А тут высокие технологии. Кроме того, в этом деле важны традиции. Во всем мире спецбумагу выпускают всего несколько фирм...