Дурацкая история

– Боевому расчету занять свои места! – скомандовал Климов. Надо сказать, что в девятке всего шесть рабочих мест – три за главным пультом, откуда и ведется боевая работа, и три в другом конце кабины, там сидят операторы ручного сопровождения. Командир и старлеи заняли места за главным пультом, мы с Димкой сели на места операторов. Индикаторы кругового обзора – здоровенные круглые экраны – были и на главном пульте, и у нас. На ИКО высвечивалась информация от локатора во время его работы – бегущий по кругу луч, различные засветки и отметки и, главное, воздушные цели. Цель – самолет или другой летательный аппарат – отображается как точка с двузначным номером.

ЭВМ определяет скорость, дальность, азимут и высоту цели, и командиру остается принять решение – проигнорировать ее или дать команду дивизиону на уничтожение. В первом приближении, в этом и заключается боевая работа командного пункта системы С-300. Кстати, вопреки распространенному мнению, силуэт самолета, его опознавательные знаки, а также зверскую рожу вражеского пилота на экране не видно, там только точка с номером.

В кабину ввалились члены комиссии, все пятеро. Места в девятке немного, так что народу набилось как селедки в бочке. По инструкции обе двери во время боевой работы должны быть закрыты, поэтому несмотря на работающий на полную мощность кондиционер сильный запах коньячного перегара только что не валил с ног. Но ничего не поделаешь, военнослужащий обязан стойко переносить тяготы и лишения военной службы.

– Хищник, коробку сбросили, зонтик раскрылся, все в норме.

– Принято.

Наш полковник запросил по рации:

– Четвертый, ответь Первому, прием.

– Четвертый слушаю – сквозь треск и шипение донесся голос Козлова.

– Четвертый, коробочку наблюдаешь?

– Никак нет, Первый, ни птички, ни коробки.

– Твою мать, Четвертый, ты куда заехал? Диктуй координаты!

Козлов продиктовал цифры с переносного приемника ГЛОНАСС. На удивление, все было правильно.

Полковник растерянно переглянулся с Блинковым и очень тихо произнес:

– Семен Семеныч, где же наше изделие?

Блинков не менее растерянно пожал плечами.

Руководитель комиссии нутром опытного царедворца почувствовал, что что-то пошло не так:

– Полковник Климов, доложите обстановку!

– Товарищ генерал-майор, контейнер сброшен, парашют раскрылся, ждем начала боевой работы.

– А почему же твой боец его не видит?

«Потому что мудак», явно хотел ответить Климов, но сказал совсем другое:

– Изделие экспериментальное, товарищ генерал-майор, разбираемся, доложу через десять минут.

– Хорошо, мы на улице ждем доклада.

Как только комиссия удалилась, со стороны Климова последовала попытка обвинить летчиков в неумении лететь в заданную точку и летать вообще. Препирательство с руководителем полетов шло в таких идиоматических выражениях, что гипотетический американский шпион, оседлавший наши каналы связи, в дальнейшем мог бы вести курс по русскому мату в своих академиях.

Наконец запросили у командира корабля координаты точки сброса. Выяснилось, что летчики летать умеют и сбросили контейнер в указанном месте, но вот место им указали совсем другое. Цифры, продиктованные пилотом и цифры, переданные вчера полковником Козлову из рук в руки, не имели ничего общего. Это был удар ниже пояса. Командир был в полном смятении. В его затуманенном мозгу ярким алмазом сверкнула мысль, что шпион перехватил Козлова в пути, предложил опохмелиться и подменил листок с координатами…

Как выяснилось чуть позже, листок никто не менял. Просто наборное поле, куда вводились цифры в двоичном коде, было устроено так, что положение тумблера вверх обозначало ноль, а положение вниз – единицу. В инструкции это было написано большими буквами на первой странице. Но кто их читает, эти инструкции… Козлов интуитивно считал, что единица – это тумблер вверх. В общем, ввел он все правильно, только вместо единиц были нули и наоборот. В результате РЛО отправили черт знает куда.

Судя по карте, локатор находился за границей полигона, от нас по прямой это было километров восемьдесят. Опять же судя по карте там начиналась гористая местность – непроходимые и необитаемые скалы. Если контейнер приземлился в скалах, с ним можно попрощаться. Соответственно и Климов попрощается с погонами, а то и со свободой, ибо за действия подчиненного отвечает командир.

Десять минут истекли. Полковник, тяжело опираясь на пульт, кое-как встал с командирского кресла и уже взялся за дверную ручку, но его остановил ликующий вопль Шиманбаева:

– Товарищ полковник, есть сигнал от локатора!

Аппаратура сработала штатно. РЛО, хоть и находился бог знает где, развернулся, включился и начал передавать информацию о воздушной обстановке. Трасса уходящего АН-124 завязалась сразу, благо он был еще близко, летел высоко и помех не ставил. Два истребителя, поднятые для облета нашего локатора, тоже были уверенно обнаружены, хотя кружили на пределе дальности.