Дурацкое пространство

— Лады, — я встал. — Пойду, что ль.

В этот момент я чувствовал себя гордой проституткой. А что, причины были. Во второй вечер, когда я снова приволок аппаратуру с той же копией, Маргарита под конец заснула, даже всхрапнула слегонца. Только я намеревался на цыпочках выскользнуть, как она повелела подойти к ней (а что я? — я был в образе) и взять за руку. Что, ошарашило? Меня тоже. Весь майонез был в том, что она обещала мне заплатить. Больше обычного. Чуть не рехнулся, держа ее ладонь и думая о том, какой же я грязный парнишка.

Она заснула мгновенно. Я тут же включился в игру и стал рассматривать женщину.

Имел на это право. Мне было заплачено, я мог делать, что угодно. М-да, логика…

Немного крупноватый нос. Глаза красивые. Чуть не рассмеялся — как можно судить об этом, когда человек спит? Хм-м, однако. Пребывал в полной уверенности: у Маргариты красивые глаза. Но ведь я просто не обратил на них внимания, как это всегда происходит со мной: глядя на нового собеседника, мне всегда удается до мельчайших подробностей запомнить черты его лица, каждую морщинку, каждый мускул, но глаза Маргариты — да я ведь цвета их ни за что не смогу вспомнить! Видимо, я попросту не успел обдумать мысль о цвете глаз. Подсознание механически зафиксировало увиденное, а сознание было занято в это время чем-то другим — то ли пустопорожним диалогом, то ли подсчетом этажей на индикаторе в лифте. Да ерунда. Не могло этого быть. От моего донельзя убитого сознания вряд ли укрылось что-нибудь, то самое, что могло бы на подсознание повлиять. Сознание и подсознание едины — внезапно посетившая мысль показалась мне невероятно оригинальной. Я вспотел. Лицо Маргариты тоже было влажным. Я вглядывался в него при свете крошечного тусклого бра и ломал голову, пот ли это, или слезы, или я вообще нахожусь в дурдоме. А ведь для этого были предпосылки.

Тогда мне казалось, а сейчас кажется в еще большей степени: что-то в этом мире устроено не так. И сильно не так. Раньше ведь такого не было, правда? Взять хотя бы гравитационные ямы. На самом деле их следовало, скорее всего, окрестить антигравитационными, но с легкой руки какого-то журналиста-недоучки их стали называть гравитационными. В одну из таких ерундовин я и попал, шагая за Маргаритой в тот, первый, вечер. На секунду-другую это облегчило труд. Сила тяжести в подобных местах никогда не падает до 0 g, только уменьшается — в самых редких случаях до одной тысячной или около того. Первая чудовищная антигравитационная аномалия возникла в Мали, захватив площадь около восьмидесяти тысяч квадратных километров. Прелесть ситуации заключалась только в одном: отклонение от нормы не распространялось более, чем на два с половиной — три метра вверх. Располагайся граница значительно выше — мы уже ни о чем не говорили бы, поскольку малая сила тяжести не в состоянии удержать атмосферу. Вторая по величине аномалия захватила немалый кусок Западной Сибири, третья покарала за какие-то грехи Индию.

Маргарита вздрогнула; я, будто заразившись, сделал то же самое. Нет, держать ее руку не было никаких сил. Мне приспичило выйти.

Рыдать крану в кухне долго не позволил — просто наполнил чашку и выпил.

Подобные паранормальные явления подразделяются на два типа: стационарные и динамические. Стационарные я описал. Динамическая яма — небольших размеров, с поперечником от нескольких миллиметров до сотен метров — могла возникнуть где угодно. А потом исчезнуть. Ничего забавного в этом нет.

Но поначалу было здорово. Особая радость была доставлена, конечно, детям. Да и мамаш грела нелепая, в сущности, идейка, что каждая из них эдак за здорово живешь может скинуть десяток-другой килограммов, а то и более. Кретинки.

Было и еще кое-что, и, прямо скажем, осознание этого факта мне нисколько душу не грело.

Маргарита опять слегка дернулась. До чего ж я нетривиально стал проводить вечера. Подойдя к окну, заглянул в щель между шторами. Темнота и туман. Тихо. Верхушку пятнадцатиэтажного дома напротив (таких небоскребов уже давно не строят) не было никакой возможности разглядеть.

Что же она сказала перед тем, как вырубиться? Кажется, нечто важное.

Нижняя граница тумана находилась на высоте третьего этажа и буквально на глазах ползла вверх. Затем марево довольно резко рухнуло до земли. Теперь подобные трансгрессии никого не удивляют.

Деньги не жгли карман — нет, теперь я понял, что это метафора.

Маргарита?

От нечего делать я занялся изучением квартиры. И удивился.