Дурман для зверя

Поняв, что уснуть все равно уже не вариант, я включила свет, нашла на столе свой телефон и еще одно щедрое пожертвование от моего «господина». На пропитание и мелкие расходы, так понимаю. Бери, Аяна, и благодари щедрого барина, холопка. Искушение все же ослушаться и позвонить было так велико… но тут я вспомнила и тот подвал, где с нами чуть не сотворили ужасное, и последнее видео… Нет, не время рисковать так и столь многим, пока я понятия не имею, насколько реальны все угрозы и наверняка за мной присмотр поначалу особенно тщательный.

Залезла в контакты и скрипнула зубами, поняв, что у меня их оставлено только два: «Мама» и «Захар». Мстительно прищурившись, набрала своего шантажиста и ждала ответа. Полшестого, но ты сам приказал, так что так тебе и надо, и похрен мне, если придется кому-то объяснять, что за девка звонит…

— Слушаю! — Голос его не звучал сонно, скорее уж устало, и мне на малю-ю-юсенькое мгновение все же стало стыдно. Я ведь слышала часть разговора с его матерью, и, как понимаю, в их семействе проблемы, которые ему и предложено было решить.

— Иду на пробежку, — заявила без всяких вежливостей.

— И не спится тебе, — хмыкнул Захар. — Ничего, я это скоро исправлю. Как вернешься — отзвонись. И оденься нормально — с утра холодно очень, а ты мне не в доктора играть нужна.

Скотина!

Консьержка проводила меня пристальным взглядом, явно прикрепив на спину табличку «шлюха» или типа того. Зато рядом с домом обнаружился ухоженный парк, где бегать было одно удовольствие. Что я и делала, пока мышцы не забастовали, а голова не опустела. Волшебное средство, что неизменно срабатывало, сколько себя помню.

На обратном пути в лифт со мной вошел долговязый парень и стал пялиться, осматривая с ног до головы совершенно бесцеремонно. Когда добрался до глаз, я ответила столь же наглым прямым взглядом, и он неожиданно стушевался и покраснел.

— Привет. Не встречал тебя тут раньше, — пробормотал он, но двери открылись на моем этаже, и я просто молча убралась.

Я уже почти разделась, чтобы смыть пот, как входная дверь негромко хлопнула.

— Кто вы такая? Как вы вошли? — Я с подозрением уставилась на высоченную и широкую в плечах женщину в светло-зеленом халате, которая вошла в комнату после короткого требовательного стука, даже не дождавшись моего ответа.

— Добрый день, Аяна. Будем знакомы. Меня зовут Серафима, — сухо представилась она.

— Мне не интересно, как вас зовут. Я спросила, как вы сюда вошли.

— Эту дверь я открыла ключом, который мне дал Захар Александрович, — невозмутимо ответила тетка, неотвратимо приближаясь.

— И почему он его вам дал? — Я прищурилась, разглядывая внушительную посетительницу, что вела себя так по-хозяйски в этом чужом для меня месте.

— Потому что я получила от него задание, которое надо выполнить вдвоем с тобой? — Все с тем же равнодушным выражением лица она приблизилась ко мне и обхватила мое лицо, крепко, но неожиданно бережно. Не глядя мне в глаза, женщина крутила лицо к свету, внимательно его разглядывая. Слегка раздвинула губы, оттянула ушную раковину, прошлась по моим коротко остриженным волосам, как будто пытаясь рассмотреть кожу под ними.

Я опешила настолько от этой беспардонности, что боялась пошевелиться под уверенными, даже, сказала бы, властными движениями. А потом меня, как кипятком, окатило яростью. Я что ей — породистая сучка на собачьем рынке?

— Уберите свои руки! Что вы себе позволяете?! — Я сжала кулаки, примеряясь, куда ей двинуть, так, чтобы если уж не вырубить, но получить возможность сразу свалить, но тут же поняла, что это будет бесполезно.

Бежать — это подставить под раздачу парней, пусть она и заслуженное возмездие, а к такому я не готова.

— Что за задание? — прорычала гневно.

— Скажи, Аяна, ты получала пятерки в школе, потому что твоя бабушка работала в ней учительницей или все же потому, что реально училась?

Моя бабушка, отцова мать, терпеть меня не могла, потому как и была главной поборницей идеи «нагулянной Аяны», и, между прочим, мне мои пятерки доставались куда как труднее, чем остальным, и ставились только потому, что придраться вот абсолютно ни к чему уже нельзя было.

— Откуда вы знаете, что я получала пятерки?

Женщина, не мигая, смотрела мне прямо в глаза. И взгляд этот был… неприятным. Я чувствовала себя какой-то букашкой. Нет, микробом. И даже еще мельче — вирусом под стеклом микроскопа, изучаемого хладнокровным ученым из секретной лаборатории. Смотрит на тебя такой типок и прикидывает, какие твои свойства можно использовать, чтобы придумать новую болячку, способную умертвить все человечество.

— Ты сейчас выслушаешь меня, и я уйду, — наконец заговорила она. — И вернусь через час. Этого времени тебе хватит на размышления. А потом мы начнем работать.

Она отступила от меня и, найдя взглядом стул, решительно уселась на него, закинув ногу за ногу и сцепив руки на верхней коленке.