Дурман-звезда

Ясеню показалось, что он ухватил за хвост какую-то мысль, способную объяснить очень многое. Он как будто стоял на пороге перед запретной дверью, за который скрывались ответы на все вопросы, и дверь эта начала тихонько приоткрываться. Но тут опять подступила слабость, веки налились тяжестью, и он провалился в сон, не в силах больше сопротивляться.

Проснулся свежим и отдохнувшим. Правда, мысль, которая казалась настолько важной, улетучилась без следа. Но думать об этом не было никакого желания. Хотелось заняться делом.

Он встал, отряхнулся и зашагал к скале. Волны тихо шуршали. Солнце висело на том же месте, хотя Ясень, по собственным ощущениям, провалялся на пляже полсуток, а то и больше. Интересно, здесь всегда так? Хотя, чему удивляться. Ведь это место, как ему объясняли, не существует в обычном смысле…

Подойдя ближе, он заглянул за невысокий гребень скалы. И остановился, не зная, что предпринять. На гладком камне лежал дракон.

Точнее, дракониха — та, с которой он общался не так давно. Он хорошо запомнил, как выглядит Криста в змеином облике, поэтому сейчас не мог ошибиться. Здоровенная змеюка спала, но, почуяв его присутствие, открыла глаза и подняла голову.

— А, — сказала она, — пришел.

— Здравствуй, — вежливо сказал Ясень. — Я думал, тебя убили.

— Было дело, — вздохнула Криста. — Скоты.

— Понятно.

Дракониха фыркнула и, быстро вытянув шею, приблизила морду к его лицу. Ясень даже вздрогнул от неожиданности. Потом спросил:

— Тебе обязательно здесь в таком виде? Как-то оно, знаешь…

— Боишься? — она оскалилась. — Ладно, закрой глаза на минуту, так проще будет. Закрой, говорю. Не откушу тебе ничего.

Он послушался, а когда снова посмотрел на скалу, Криста уже сменила обличье. На ней был тот же костюм, что в последний раз у ручья. Правда, исчезли порезы и кровавые пятна.

— Ну, так лучше? Иди сюда.

Ясень подошел, сел рядом на камень.

— Как же так получается? — спросил после паузы. — Я ведь раны у тебя видел. Не могла ты с ними выжить. Никак.

— Берег Творения, — она пожала плечами.

— Берег? Он тебя спас? То есть, погоди… Если Древнейшему горло вспороть, он тут на песочке позагорает — и все нормально? Неплохо вы устроились, даже завидно…

— Не все так просто. И потом, тебе-то чего завидовать? Уже, вон, ходишь, как ни в чем не бывало, а ведь недавно как сломанная кукла валялся — даже, по-моему, не дышал. Я, конечно, трогать не стала. Берег знает, как лучше. Тебя там, в храме, камнями забили, что ли?

— С обрыва сбросили. И храм ни при чем, я оттуда сбежал давно…

Он отвечал, а сам пытался осмыслить то, что услышал. «Как сломанная кукла»… Значит, он все же разбился насмерть? И дева-птица была права — убить его, при желании, не так сложно. Но тогда он, как и Древнейшие, попадет на Берег Творения? А тут его вылечат, соберут по кусочкам. Правильно?

— Нет, — сказала Криста. — То есть, такое бывает, но крайне редко. Если не умер мгновенно, то существует шанс, что Берег захочет тебя спасти. Но никто никогда не знает, от чего зависит решение. Так что даже не спрашивай, почему мы до сих пор живы. Я все равно не смогу ответить. У судьбы свои резоны.

«Кто б сомневался», — подумал Ясень. Ну да, не зря его куклой только что обозвали. Кукла и есть. А птица-судьба с ним играет — как деревенская девчушка с резной фигуркой, купленной по дешевке на ярмарке. Двигает туда-сюда, теребит, беседует для потехи. Потом роняет нечаянно и огорченно хмурится — сломалась игрушка. Выбросить, что ли? Нет, жалко! Для этой фигурки ведь целая роль придумана в кукольном представлении. Ну, значит, починим, руки-ноги вправим — будет как новенькая…

— Просто считай, что нам повезло, — продолжала аристократка. — Но имей в виду, за спасение Берег требует высокую плату.

— Поясни.

— Время здесь течет по-иному — иногда быстрее, иногда медленнее. Вспомни, ты в прошлый раз провел тут довольно долго, а для зрителей на «смотринах» прошли секунды. Сейчас обратная ситуация. Ты день пролежал без памяти и проснулся здоровым. Но в обычном мире прошел не день, а гораздо больше.

— Сколько? — с подозрением спросил Ясень.

— Точно не скажу. Навскидку — лет пять.

Он присвистнул, но, подумав, сказал:

— Вообще-то, не так уж страшно. Могло быть хуже…

— Не страшно? — она прищурилась неожиданно зло. — Это тебе, кабану молодому, пять лет из жизни вычеркнуть — ерунда. А мне было тридцать два, когда в меня там стрелы втыкали. Или, может, ты думаешь, мы вернемся в том же возрасте, что ушли? Ни одной морщинки лишней, ни шрама? Ага, размечтался. Повторяю еще раз — даром ничего не бывает. На пять лет за день постареешь. А я еще больше, потому что ранения тяжелее. На семь, пожалуй, а то и восемь…

Она уже буквально шипела; Ясень боялся, что изо рта сейчас полезут клыки.

— …так что не говори мне, мальчик, что я легко отделалась. А тот ублюдок, снарядивший убийц, еще пожалеет, что родился на свет. Я найду его, достану из-под земли. Одна, без помощи клана. И он ответит за каждый день, что у меня украл. А если ты встретишь его раньше меня, то пройдешь мимо и даже пальцем не тронешь. Он мой, ты понял?..