Дурная кровь

— Ты думал, что Мэйсон — такой же, как твоя дочь, — подхватила я. — А затем он стал сбегать, — как признался Малкольм Лоуелл, он пытался заточить свою семью в клетку. Пытался их контролировать. Я думала, что гордый старик сочтет поведение Мэйсона оскорблением.

Но что, если это было не так? Я вдохнула и выдохнула, а затем зашагала вперед, хоть я и не знала, куда иду. Что, если Мэйсон посчитал небольшое хобби Мэйсона знаком?

— Когда стали появляться животные, — голос Дина до ужаса походил на голос его отца, — ты подумал, что это могло быть делом рук мальчика. Возможно, у него всё-таки был потенциал.

— Но это был не Мэйсон, — я сжала губы и подумала о сломанном и пустом Кейне. — Это был Даррен Дарби.

— Разочарование, — резко произнёс Дин. — Знак слабости. Я должен был преподать своему внуку урок о том, кто он и откуда он родом. Мы — не последователи. Мы не наблюдаем.

Слова Дина напомнили мне о том, как в детстве я встретила Малкольма Лоуелла.

Ты знаешь, каково это — чувствовать, как жизнь утекает из твоих жертв. Ты знаешь, что такое власть. Ты хотел, чтобы Мэйсон увидел, кто ты. Узнал, что за кровь течет по его венам.

Вслух я произнесла логическое заключение этой мысли.

— Чтобы убить собственную семью, так спокойно всё спланировать, так далеко зайти и нещадно ранить самого себя… Ко времени убийства Кайлов, Малкольм Лоуелл уже был убийцей.

Дин подождал несколько секунд, а затем добавил:

— Уже был Владыкой.

По моей спине медленно, словно трещина по льду, пробежал холодок. Тебя проверили. Тебя посчитали достойным. Ты убил девятерых людей.

— Временные рамки не совпадают, — сказала я, отталкивая желание обернуться через плечо, словно старик мог стоять у меня за спиной и наблюдать за мной, как тогда, когда я была ребенком. — Владыка ядов, который тренировал Найтшэйда — тот, кто выбрал его своим учеником — и сам стал Владыкой только через несколько лет после убийства Кайлов.

А значит, если мои инстинкты — и инстинкты Дина — нас не подводили, Малкольм Лоуелл не был Владыкой ядов.

Ты был чем-то другим.

— Ты растил своего внука для величия, — сердце барабанило о мои ребра. — Ты увидел в Мэйсоне потенциал и сделал его чудовищем. Сделал его своим наследником, — я сделала паузу. — Ты отправил его жить с мужчиной, который знал о тонкой грани между лекарством и ядом.

Мэйсон Кайл уехал из Гейтера, когда ему было семнадцать. Он попытался скрыть все следы своего существования. Прежде чем стать учеником, а затем — Владыкой, он двадцать лет жил, словно призрак.

Он знал, что это случится. Знал, кем ему предстоит стать. Даже размышляя о Найтшэйде, я всё ещё находилась в голове старика. Ты создал его по собственному подобию. Сделал его достойным.

Мелькнувшая тень предупредила нас с Дином о том, что мы были не одни.

— В Оклахоме подвалы считаются довольно редкими, — сообщила появившаяся рядом с нами Слоан. — Но в этом доме он есть.

Я не сразу осознала, что к нам присоединилась Слоан, так что моё сердце успело подпрыгнуть и застрять у меня в горле. Затем я принялась снова и снова вертеть в мыслях слово «подвал», размышляя о том, что Лорел росла под землей.

Возможно, Холлэнд Дарби был не единственным жителем Гейтера с кандалами на стене.

Логически, я понимала, что всё не может быть так просто. Я знала, что моя мать почти наверняка никогда здесь не была. Знала, что, где бы Владыки её не держали, где бы они не проворачивали свои дела, они явно делали это не в своих подвалах. Но когда я зашагала к подвалу в моих мыслях звучал рёв, а моё сердце без умолку колотилось о ребра. Дин и Слоан последовали за мной по пятам, а затем нас догнали Лия с Майклом. Ты построил этот дом, — думала я. — Для своей жены. Для своей семьи.

Для будущего.

Пол в подвале был сделан из бетона. Балки перекрытия покрывала паутина. По избытку картонных коробок было не сложно догадаться о предназначении комнаты.

Просто склад. Просто комната.

Понятия не имея о том, что я искала, я принялась открывать коробки и просматривать их содержимое. Они рассказали мне историю — о мужчине, который поздно завёл семью. О местной девушке, на которой он женился. О дочери, которая потеряла мать, когда ей было шесть.

Шесть.

Внезапно, я вернулась к тому дню, когда Малкольм Лоуелл застукал нас с Мэлоди в аптекарском саду.

— Сколько вам лет? — настойчиво спрашивает мужчина.

— Мне семь, — отвечает Мэлоди. — Но Кэсси только шесть.

Когда я впервые встретила Малкольма Лоуелла, мне было шесть. Его дочери было шесть, когда умерла её мать. Мэйсону Кайлу было девять, когда его дед убил его родителей.