Дурная кровь

— Рост среднестатистического десятилетнего мальчика — пятьдесят четыре с половиной дюйма, — Слоан поднялась на ноги и принялась измерять шагами крохотное пространство комнаты для наблюдений. — Повзрослев, Даррен Дарби был совсем немного выше среднего роста. Учитывая разнообразные модели развития, думаю, во время убийства Кайлов, его рост находился между пятьюдесятью четырьмя и пятьюдесятью шестью дюймами.

— Я так понимаю, если мы подождем, то поймем, к чему клонит Блонди? — спросила у нас Селин.

— Анну и Тодда Кайлов закололи ножом, — с горящими глазами сказала Селин Слоан. — Сначала их сбили с ног, так что определить рост нападающего сложнее. А вот Малкольм Лоуелл сопротивлялся.

Не сказав больше ни слова, Слоан достала из своей сумки толстую папку. Убийства Кайлов. Она очень быстро пролистала папку и достала из неё фотографии и описание места преступления.

— Я так понимаю, это Малкольм Лоуелл? — спросила Селин, глядя на снимки ран Малкольма. Я вспомнила о шрамах, выглядывавших из-под его рубашки.

Люди считали, что ты молчал ради своего внука — возможно, они были правы. Возможно, Мэйсон помог Даррену. Возможно, он наблюдал с улыбкой на губах. Но я знала, что Малкольм Лоуелл был гордецом. Ты изолировал свою семью. Ты пытался их контролировать.

— Ничего не понимаю, — произнесла Слоан, глядя на фотографии. — Угол вхождения ножа, особенно в ранах на груди… это не логично.

— Значит, Малкольма Лоуелла ранил не ребенок? — попытался перевести Майкл.

— Эта рана, — сказала Слоан, останавливаясь на одном снимке. — Удар нанесли с правой стороны Лоуелла, а значит, нападающий был левшей. Но рана слишком аккуратная, слишком чистая, а, судя по форме, нож был направлен клинком наверх. Он вошел в тело под углом примерно в сто семь градусов.

— Значит, Малкольма ранил ребенок? — снова попытался угадать Майкл.

— Нет, — ответила Слоан. Она закрыла глаза. Её тело напряглось.

— Слоан, — сказала я. — Что такое?

— Я должна была это заметить, — слова Слоан были едва слышны. — Я должна была увидеть это раньше, но я не искала.

— Не искала что? — мягко спросила у неё агент Стерлинг.

— Его ранил не ребенок, — ответила Слоан. — И не взрослый левша, — она открыла глаза. — Если искать, становится понятно. Если проверить все версии.

— Что понятно? — негромко спросила у неё я.

Слоан резко села.

— Я на девяносто восемь процентов уверенна, что старик ранил себя сам.

ГЛАВА 54

Какая решительность нужна человеку, чтобы снова и снова вонзать нож в собственную плоть?

Что за человек мог убить собственную плоть и кровь, а затем спокойно использовать нож на себе?

Я представила, как сжимаю окровавленный нож и поворачиваю его к себе. Представила блики света на клинке.

— Боюсь, мистера Лоуелла нет дома, — открывшая дверь дома Лоуелла медсестра почти ничего нам не рассказала. Старик уехал вскоре после разговора с агентом Стерлинг — и никому не сказал, куда он отправляется.

Шагая по дому Лоуелла, я искала какого-то намека на улику; что-то, что подтвердило бы теорию Слоан о том, что он убил свою дочь и своего зятя, а затем ранил себя, пытаясь избежать подозрений. Я не могла выбросить из головы его слова об убитых животных.

Ты сказал, что, по-твоему, Мэйсон наблюдал. Я снова представила нож, представила, как держу его в руках. Тебе наверняка было приятно произносить эти слова, понимая, что агент Стерлинг не услышит скрывающейся за ними правды. Ты говорил не о том, что Мэйсон наблюдал за тем, как Даррен Дарби убивал животных. Твой внук наблюдал за тем, как убивал ты.

— О чём ты думаешь? — спросил подошедший ко мне Дин.

— Я думаю, что, возможно, Найтшэйд действительно видел, как убили его родителей. Возможно, он наблюдал, — на несколько секунд я замолчала. Я знала, что мои слова заденут Дина за живое. — Возможно, это был урок. Возможно, когда пришел Кейн, Найтшэйд подставил Даррена, потому что маленький Мэйсон Кайл понял, что мальчик, который пытал животных, не был достоин последователей.

Дин замолчал. Стоило мне произнести слово «урок», он вернулся к собственным темным воспоминаниям. Через несколько секунд ему удалось выбраться.

— Моя дочь была разочарованием, — я не сразу осознала, что Дин говорил от лица Лоуелла. — Я попытался правильно растить её. Пытался вырастить её так, чтобы она была достойна моего имени, но она стала очередной шлюхой — забеременела в шестнадцать, не подчинялась мне. Они жили со мной — Анна, её убогий муж и мальчик.

Мальчик. Из которого вырос Найтшэйд.