Дурная кровь

Не все яды нужно глотать. Сердце грохотало в моей груди. Некоторые яды впитываются сквозь кожу. Ри отпустила меня и сделала шаг назад. Сначала я ничего не почувствовала. А затем мир взорвался болью.

ГЛАВА 58

Моё тело пылало. Каждый нерв, каждый дюйм моей кожи — даже кровь в моих венах кипела.

На земле. Тело цепенеет. Помоги мне Боже.

Кто-нибудь, помогите…

Я царапала собственное горло. На каком-то уровне я осознавала, что рву собственную плоть. На каком-то уровне я осознавала, что у меня идёт кровь.

На каком-то уровне я слышала крики.

Моё горло сжалось. Я не могла дышать. Я задыхалась, но мне было плевать, потому что существовала только боль.

Кажется, я слышала поспешные шаги.

Кажется, кто-то позвал меня по имени.

Кажется, кто-то поднял меня на руки.

Но всё было… Я была…

Боль.

Мне снилось, что я танцую в снегу. Моя мать была рядом со мной. Она закинула голову к небу и ловила языком снежинки.

Сцена переменилась. Я стояла за кулисами сцены, на которой выступала моя мать. Мой взгляд замер на старике в зрительном зале.

Малкольм Лоуелл.

Без какого-либо предупреждения мы с мамой снова танцевали в снегу.

Танцевали.

Танцевали.

На веки вечные, не смотря ни на что.

Я проснулась от писка звукового сигнала. Я лежала на чём-то мягком. Заставив себя открыть глаза, я вспомнила…

Яд.

Боль.

Звук шагов.

— Полегче.

Я повернулась на звук голоса, но не смогла встать. Я находилась в больничной палате. Рядом со мной какая-то машина измеряла мой пульс.

— Ты была без сознания два дня, — рядом с моей постелью сидел директор Стерлинг. — Мы не знали, выживешь ли ты.

Мы. Я вспомнила звук шагов. Вспомнила, как кто-то звал меня по имени.

— Агент Стерлинг? — спросила я. — Джадд. Дин и остальные…

— Они в порядке, — заверил меня директор Стерлинг. — Как и ты.

Я вспомнила яд. Вспомнила, как задыхалась. Вспомнила боль.

— Как? — спросила я. Под одеялом моё тело дрожало.

— Есть противоядие, — коротко ответил директор Стерлинг. — Времени на то, чтобы ввести его, было совсем мало, но скоро к тебе должны вернуться силы.

Я хотела спросить о том, где они нашли противоядие. Хотела спросить, как они нашли меня. Но больше всего этого, я хотела увидеть остальных. Дина, Лию, Майкла и Слоан.

Директор Стерлинг показал мне небольшой предмет. Я тут же узнала его — маячок, который дала мне агент Стерлинг.

— На этот раз моя дочь всё-таки включила следящее устройство, — он сделал паузу.

Я сама не знала, почему дыхание застряло у меня в горле.

— Как жаль, — неспешно продолжил директор, повертев прибор на ладони, — что кто-то испортил следящую программу, которая привела бы к тебе ФБР.

По моей спине пробежал холодок.

— Дин, — внезапно, произнесла я. — Если бы он знал, где я, если бы они нашли меня…

— Он был бы здесь? — предположил директор Стерлинг. — Учитывая то, что я знаю о щенке Рэддинга, думаю, ты права.

Я попыталась встать, но что-то впивалось в мои запястья. Я посмотрела вниз.

Наручники.

Кто-то испортил программу слежения. Кто-то приковал меня к постели. Я снова взглянула на директора.

— Это не больница, — пульс эхом отдавался у меня в горле.

— Нет, — ответил он. — Не больница.

— У яда Владык есть противоядие, — я повторила слова, сказанные мне директором. — Но его нет у ФБР.

— Нет. У них его нет.

Владыки убивали уникальным ядом. Мне много раз говорили о том, что он был неизлечим.

Ведь лекарство было только у Владык.

Я вспомнила комнату с кандалами, яд и боль. Я слышала шаги. Кто-то позвал меня по имени.

— Для некоторых из нас, — негромко и плавно произнёс директор, — дело не в убийствах. А во власти.

Семеро Владык. И один из них — директор ФБР.

Отец агента Стерлинг поднялся на ноги и взглянул на меня сверху вниз.

— Представь группу, обладающую куда большей властью и связями, чем вы могли вообразить. Представь, что самые выдающиеся люди на планете поклялись вместе работать над общим делом. Представь верность, благодаря которой вы понимаете, что, если падет один, падут все. Представь осознание того, что, если ты докажешь, что достоин, весь мир окажется у твоих ног.

— Как давно? — спросила я у директора. Как давно он стал одним из них.

— Я был молод, — ответил директор. — Амбициозен. И посмотри, как далеко я зашел, — он развел руки в стороны, словно показывая всё ФБР, всю власть, которой он обладал, как его глава.

— Владыки имеют место за столом только двадцать один год, — сказала я. Мой голос охрип — от криков, надежды и осознания того, что скоро станет хуже.