Дурная кровь

И вот в этот момент она начала кричать, стала крыть меня последними словами, и я наконец понял, чего хочу. Понял, какое желание преследует меня с самого начала этой истории. Это не имело ничего общего с местью за Хэйла – он все равно уже умер. И к наказанию Флейшера это тоже не имело отношения – он был слишком влиятельным, чтобы я мог с ним тягаться. Если бы я хотел с ним разобраться, я имею в виду физически, я бы сделал это еще тогда, в баре, когда нам никто не мог помешать. Возможно, я и хотел этого, но потом это желание трансформировалось во что-то другое.

С самого начала причина была в ней. В Симоне. Все это время я хотел понять, почему она тогда, в Париже, выбрала Флейшера. Понятно, он был богат, но и она не была похожа на голодную девчонку, которая ждет принца, уткнувшись носом в заиндевевшее окно. Тогда почему красивая, умная, образованная женщина остановила свой выбор на опасном хищнике Флейшере и отвергла достойного молодого человека, Хэйла, который был без ума от нее? Почему женщины позволяют злодеям сеять свое семя по всему миру, а хорошие парни умирают разбитые в полном одиночестве? И она сама в результате влачит жалкое существование в грязной дыре, продавая себя за деньги. Я вообразил, что у меня может получиться повернуть время вспять и я смогу убедить ее в том, что она тогда совершила ошибку, что она выбрала не того парня и в результате убила того, кто любил ее больше жизни.

Но она просто взбесилась. Она грязно ругалась, хотя не должна была знать таких слов. Она кусалась и царапалась, как бешеная кошка, а потом схватила в кухне нож и бросилась с ним на меня. Я пытался ее утихомирить. В какой-то момент вроде бы поймал ее за запястья, и она перестала дергаться. И вопить тоже перестала и попросила меня уйти. Я хотел бы ее послушать и ушел бы, но, как ни странно это прозвучит, не знал, как это сделать. Я был в Вудхэйвене, в совершенно не знакомом мне районе, а до дома добираться оттуда часа два пешком. Денег не было, даже билет на автобус купить было не на что. Вот я и подумал, что, если останусь у нее до утра, то есть всего часа на два, ничего страшного не случится.

Я попытался все это ей объяснить, но она снова начала вопить и требовала, чтобы я немедленно ушел. Она грозила, что вызовет копов, поэтому я связал ее телефонным шнуром и аккуратно, чтобы не поранилась, уложил в ванну. Я все очень аккуратно делал. Она перестала сопротивляться, только кричать пыталась, пока я не заткнул ей рот кляпом и не пригрозил, что убью. Я пытался ее успокоить, говорил, что не трону, что мне просто нужно немного поспать, потому что я устал и уже плохо соображаю. В общем, я оставил ее в ванне и вырубился на диване до утра.

Когда я проснулся, это было около шести, она была уже мертва.

Первое, что я заметил, – это кровь. У меня все лицо было в крови, и руки, и пиджак, и рубашка. Все в бурых липких пятнах. Меня ломало, как будто я подхватил грипп. Я захотел в туалет, пошел в ванную комнату и там увидел ее. Она лежала в ванне в луже запекшейся крови. Я проверил пульс. Она была холодная как лед, и я понял, что она мертва уже не первый час.

Я обмыл ее из душа, а потом перенес в гостиную и положил на пол лицом вверх. Вытащил кляп, развязал и осмотрел тело. На груди было четыре или пять глубоких колотых ран. Они были похожи на след от поцелуя слегка разомкнутыми темно-красными губами. Я вернулся в ванную и обнаружил там, возле унитаза, кухонный нож. Лезвие и рукоятка ножа были в крови. Наверное, после того как я уснул, кто-то проник в квартиру, убил Симону и ушел. Она ведь была связана и с кляпом во рту, поэтому не могла сопротивляться или позвать на помощь.

Я попал. Старушка с третьего этажа видела меня и могла опознать не только по лицу, но и по голосу.

«Номер четыре – шаг вперед!»

«О господи, это он! Точно он, я уверена».

«Спасибо, мэм, вы нам очень помогли».

И соседи наверняка слышали, как она кричала, пока я пытался ее утихомирить.

Копам ничего не стоило восстановить картину преступления.

Вечером к убитой заявился какой-то парень, они поругались, возможно из-за денег, потому что он был на мели, парень сорвался, схватил нож в кухне и нанес ей смертельные ранения.

«Но я не делал этого, сэр».

«Все так говорят. Даже когда ловишь их на месте преступления, они все равно говорят, что ни при чем. Ты можешь позволить себе адвоката? Понимаю… В таком случае у тебя будет назначенный. Ну, не Джонни Коккран, если ты понимаешь, о чем я. Джек, дай-ка угадаю. Ты вышел из себя, так? Сигарету? Так это и бывает… Она, наверное, сказала что-то обидное, и ты завелся. Я тебя понимаю. Я ведь тоже мужик. Эти бабы знают, как довести нашего брата…»