Дурное влияние (СИ)

Велен досадливо дернул хвостом. Вариан намеренно уводил разговор в сторону, подменял одно понятие другим. Никто не просил его затевать религиозные или международные конфликты. Просто оградить ребенка от дурного влияния! Только от дурного – Велен был совершенно не против, если Андуин выучится арканной магии или начнет называть Свет именно Светом Солнца. Опасность-то не в этом! Но Вариан не понимал или, скорее, не желал понимать серьезности ситуации и ее возможных последствий. Нет, Велен не думал, будто штормградский король настолько заигрался в политику, что готов рисковать горячо любимым сыном и единственным наследником. Просто Вариан - воин, а не жрец, и для него все это и впрямь лишь религиозные нюансы или даже нехватка толерантности.

- Вариан, - с безграничным терпением начал Велен. Надо попробовать поговорить с ним в понятных воину терминах. – Мне было видение, что Андуин поведет армию сражаться с Легионом. А Каэль’Тас ослабляет его веру в Свет, источник его силы. Кто тогда защитит Азерот, Вариан, ответь?

- Видения не точны, ты сам об этом говорил. И в том, где они изучают магию и Свет, ты ничего страшного не увидел, - отмахнулся Вариан. - Возможно, если мы начнем мешать им дружить, тогда они и наделают бед. Следи, раз у тебя есть такая возможность. Держи на контроле. Я тоже буду следить. Но не мешай им просто общаться. Пусть юноши поддерживают друг друга. Обмениваются знаниями и опытом. Это залог мира в будущем! Я все сказал, Велен.

Велен медленно поднялся на ноги и, сухо попрощавшись, телепортировался в Экзодар. Он чувствовал досаду, но она была направлена скорее на него самого, чем на несговорчивого собеседника. Слишком привык, что его слово и его авторитет непререкаемы. И теперь не нашел нужных слов, не убедил.

Велен считал, что стремление защитить Азерот и своего сына от опасностей – доминирующие приоритеты Вариана. Похоже, он ошибся. В отсутствие явной угрозы штормградский король предпочел доверять потенциальному союзнику и избегать трений с ним. Велен покачал головой, удивляясь иронии судьбы: он сам, всегда призывавший к миру и доверию, сейчас был с такой позицией не согласен.

Доверять ребенку и его друзьям – это не значит не воспитывать их и не контролировать. Присмотр через видения, о котором говорил Вариан – этого недостаточно.

Пророк, тяжело переставляя ноги, вышел на один из балконов в жилом отсеке и устремил рассеянный взгляд вниз. Обычно наблюдение за повседневной суетой и кипением жизни успокаивало его, но сейчас отвратительное настроение и тревога оказались сильнее.

Андуин, Вариан и веленовы преданные последователи-дренеи – как они бесконечно далеки от тех дум, что занимают Пророка. Велен когда-то рассчитывал, что чем больше лет проживет, тем лучше будет понимать других. Поначалу так и было, но теперь он, будучи в три раза старше самого старого дренея, и в сотни раз – человека, все чаще ощущал, будто общается с остальными на разных языках.

Бросив последний взгляд на деловито снующих по переходам дренеев, Пророк медленно направился в свои покои. Один неудачный разговор лишил его сил. Плохо. Велен чувствовал себя старым, во всех смыслах старым – и обессиленным, и устаревшим. Он знал, почему. И вовсе не потому, что ему уже тридцать тысяч лет. И не потому, что он снова живет вдали от наару, не может утешаться их мудростью и очищать душу в сиянии их Света.

Все гораздо банальнее.

Некоторые думают, что столь приземленные вещи как недостаток секса Пророка не волнуют. А еще Пророк питается лишь водой и нектаром цветов и, простите за подробности, не нуждается в посещении гигиенического отсека. В определенной мере они были правы – Велен мог обходиться без пищи в несколько раз дольше, чем все остальные. Однако он не являлся бесплотным – со всеми вытекающими последствиями.

Впрочем – незачем врать себе, - недостаток секса мало беспокоил его на самом деле. Велен скучал. Старым и немощным или, наоборот, все еще падким на желания, было не тело. Слабой была его душа, которая желала счастья и для себя лично, и для всех живых созданий Вселенной, но не имела достаточно энергии, внутреннего огня, воли, чтобы за все бороться.

Однако упиваться жалостью к себе и предаваться самоуничижению Велен не любил и не умел. Ему все еще было по кому скучать – и за это следовало быть благодарным судьбе.

Велен позвал слугу и попросил принести ужин. Хороший кусок жареного на вертеле долгонога с хрустящей золотистой корочкой. Для старика такая пища – это почти что загул, но тело Пророка уже давно состояло из магии больше, чем наполовину. Навредить ему жирной пищей было невозможно, а понятие биологического возраста оказывалось применимым к нему весьма условно.

Расправившись с восхитительно неполезным для здоровья мясом долгонога, он стал продумывать дальнейшие действия. Итак, Вариан помочь отказывается, выгоду видит, риски - нет. Леди Джайна вообще активно поощряет эту дружбу, и во многом именно из-за нее Пророк проморгал опасное сближение между юношами. Все остальные обладают в глазах Андуина куда меньшим авторитетом, чем Велен.