Дурное влияние (СИ)

Тем временем Велен открыл в себе прорицательский дар. Некоторых эредаров посещали видения о будущем: слабые, неточные, редкие, но временами крайне полезные. Кил был рад за него и, как казалось Велену, немного завидовал. Килу нравилось чувствовать свое превосходство над другими, и эту черту Велен в нем тоже любил, к тому же, она стимулировала Кила на новые достижения. Велен испытывал неловкость и некоторую вину, что его способности задевают весьма чувствительное самолюбие его любовника. Поэтому старался лишний раз о даре не упоминать, видения не пересказывать, если только они не касались самого Кила.

Вскоре он предсказал войну с арнурами, и эту информацию Кил ухитрился обратить на пользу своей карьере, которая в годы войны пошла вверх столь стремительно, что у любого эредара могла бы закружиться голова. Она и закружилась. Нет, не у Кил’Джедена, он-то как раз был создан для власти и высоких должностей. Он смотрелся в регалиях правителя и в окружении влиятельных особ естественно и органично, ему доставляло удовольствие нынешнее положение, и вместо того, чтобы возгордиться, он стал еще более ответственным и надежным.

А вот Велен был обескуражен. Кто он вообще такой? Что он делает рядом с членом Триумвирата? Прорицательский дар не уравнивал их положений. Велен к тому времени был сильным и опытным магом, руководителем довольно крупной научной лаборатории – очень даже неплохо для эредара его возраста, но по сравнению со статусом Кила, это было ничем.

Теперь их связь из «нежелательной» для карьеры Кила, превратилась в «губительную». Такие отношения были простительными для молодых и падких на экзотику, но серьезному государственному мужу встречаться с мужчиной позорно. Они виделись теперь реже, тщательно соблюдая тайну. Неуверенность в себе, вроде бы побежденная Веленом еще в годы учебы при помощи усердного труда и наилучших оценок, завладела им полностью.

Однако Кил не говорил о расставании, не собирался жениться на какой-нибудь красивой девушке из хорошей семьи, а Велен скорее откусил бы себе язык, чем предложил подобное сам.

Среди друзей, а потом и коллег Кила появился Архимонд, и Велен принялся сомневаться в себе с утроенной силой. В соперничестве с этим красавчиком он не имел ни единого шанса. Широкоплечий, высокий (Велен и Кил едва доставали макушками Архимонду до подбородка), безупречно сложенный, он походил на статую древнего бога войны и любви и воплощал собой представление об идеальной мужской красоте. У Архимонда ихии – головные щупальца, - были не толстыми, как у Велена (о, сколько проклятий было послано в юности деду по отцу, от которого Велену досталось это уродство!), не обыкновенными, как у Кила, и не тоненькими, как у подростков и женщин. Ровные. Сильные. Гибкие.

Красавец. Совершенство во плоти.

Да еще и равный Кил’Джедену по положению и заслугам. Как можно быть спокойным, когда такой тип постоянно находится рядом с веленовым любовником?

Кил не давал ему поводов усомниться в его привязанности и верности, но… Велен привык всего добиваться упорным трудом. Даже недюжинные таланты, данные ему при рождении, необходимо было терпеливо развивать, постоянно прикладывая усилия и не полагаясь на везение. А любовь Кила он получил просто так, незаслуженно, и потому она казалась ему призрачной, мимолетной, ненадежной, хоть и длилась уже не одно десятилетие. Но отказаться от нее он не имел сил.

Смирившись с тем, что не может сравниться со своим любимым, Велен сосредоточился на том, чтобы быть хотя бы полезным ему. Веленова лаборатория занималась широким спектром магических исследований, по большей части целительского плана. Как это могло помочь члену Триумвирата в делах? Кил был молод, на здоровье и так не жаловался. Однако, в очередной раз услышав от усталого после недели государственных забот любовника раздосадованное «Хотел бы я знать, что творится у этих идиотов в головах!», Велен понял – вот оно! То, что очень-очень нужно высокопоставленному политику.

Он был не первым, кто пожелал залезть в чужую голову. Исследований на эту тему было проведено множество, но ни одно не завершилось успехом – разработкой действующей технологии. Однако упорства Велену было не занимать. Должность позволяла ему привлекать какое угодно число помощников, задействовать редкие артефакты. А прорицательский дар уже не в первый раз незаметно подсказывал: не то, тупиковый путь, а вот это… вот тут может что-то получиться.