Дурные

— Я тоже, — Лана глаз так и не открывала.

Алиса шмыгнула носом, неловким движением вытерла рот. У неё всё ещё тряслись руки.

— Пойдём? Может… если дальше…

Лана моргнула и тяжело проползла спиной по двери, чтобы подняться. Они перешли в вагон, первый с конца.

Он пустовал. Буроватые сиденья-скамейки стояли рядами, с проходом посередине, как в пригородной электричке — чистые, относительно новые и совсем никем не занятые. Окна по обе стороны выходили на просторные дали под свежим утренним небом.

Алиса остановилась между рядов в недоумении, будто бы она не этого ожидала и теперь искала чего-то ещё, чего здесь не было. Не было здесь ничего.

— Давай, пройдём в следующий, — Лана не очень быстро, придерживаясь местами за спинки скамеек, догнала её. — Может, там кто-то будет.

— А… Ага.

Они перешли через тряский тамбур в другой, такой же вагон. Лана то и дело копалась в кармане где-то под накидкой, словно ей что-то мешало. Они дошли уже до конца вагона, когда она извлекла сложенный ножик — видимо, раньше засунула его туда машинально. Посмотрев, отдала его обратно Алисе.

— Это же её нож? — спросила Лана.

Алиса сначала вскинула взгляд непонимающе. Затем замедленно кивнула.

— Мы её оставили, — она приоткрыла дверь в тамбур и остановилась. — Агнешку. Мы её оставили.

Лана мотнула головой со странной неохотой.

— Она спецом это, — проговорила она не очень внятно, и губы её недовольно дрогнули. — Ты пока спала, она мне все уши прожужжала, как не хочет возвращаться. Наверно, было бы негуманно её туда тащить, — она снова дёрнула губами и прошла мимо Алисы дальше.

Дальше было всё то же. Немного менялась обшивка сидений — или порою вообще исчезала, оставив голые деревянные скамейки, в одном вагоне даже попались какие-то старинные, обитые бордовым бархатом, проходы к ним были затянуты тонкими верёвками с указателями «Не трогать!», но ни в этом вагоне, ни во всех прочих трогать и так было решительно некому.

— А что она сказала тебе? — спросила через несколько вагонов Алиса. — Там, где мы… У тоннеля.

— Типа я их задержу, — передала Лана. — Классика. Ну, это она сказала, что классика, — зачем-то пояснила она.

В окнах показывали мир внизу, далеко под мостом. Иногда это была зеркальная гладь неба — почти прозрачная, мост под ней уходил дальше своими колоннами, и там отражение терялось в занебесье. Иногда попадались города или даже целые миры — некоторые похожие на те, что они знали или видели уже на каких-нибудь ещё экранах, некоторые такие странные, что трудно было предположить, кто и зачем придумал их и заселил обитателями. Миры вставали перед глазами и рушились, оставляя выжженную землю, тени их разлетались осколками по вселенской пустоте и другим мирам, задевая и сбивая с орбит свои и чужие солнца и луны, настоящие и поддельные, и отражения настоящих, и отражения поддельных, и они сталкивались друг с другом, ярко взрывались и гасли без следа. Если приглядеться, можно было рассмотреть иногда, как между всем этим бегали и возились, пытаясь что-то сделать, но тоже сбивались, сбивали и пропадали или просто падали, выгорая.

— Понятно, — сказала Лана, отошла от окна и направилась дальше.

— Что? — Алиса старалась не отставать.

— Всё то же самое. Опять всё то же, что было, только теперь днём. Хотя, — проговорила она задумчиво, — может, оно и всегда могло днём. Мы просто не знали.

— А куда мы едем? — спросила Алиса.

Лана, приостановившись, посмотрела в следующее окно. Заметила нарочито бодро:

— На родину, я думаю.

— А?

— Ничего, — Лана отвернулась и двинулась вперёд. — Пойдём.

По другому мосту за окном ехал другой поезд — почти такой же, как их. Он приближался, несясь наперерез — мост вёл его сюда и никак иначе. Их поезд помчался тоже, пошатываясь и стуча, всеми силами стремясь обогнать, как и тот, другой. Но их был всё же чуть ближе к точке, где рельсы двух путей сливались в одно, и гордо пронёсся по ним первым. Тот, второй, ударился в его железный бок и, смявшись вагонами, полетел головой вниз в воздушную пропасть — мост мог вместить только одного.

Поезд, где были Алиса и Лана, чуть качнуло — они даже не упали.

— Да ну ладно, — Лана, шагнув, прильнула к окну. — Так можно?

Она всмотрелась во что-то позади, насколько позволяло плоское и сплошное стекло окна, позвала Алису.

— Глянь. Его даже не помяло.

— Кого? — Алиса, как во сне, перешла к ней ближе.

— Поезд, в котором мы едем. Видишь? Вон в тот вагон врезался сейчас тот, второй. Там только краску поцарапало.

— Почему?

— Не знаю. Может, этот какой-то особенный. А может, он так же разобьётся об ещё другой.

— А… — поезд изгибался на повороте моста, и взгляд Алисы, плавая, проскользил по гусенице вагонов до самого конца. — Это получается, мы столько прошли уже? И ничего?

— Получается, — Лана кивнула и отступила было от окна, но тут же прижалась снова. — Подожди. Тот вагон в самом хвосте. Это не тот, в который мы входили.

— Разве?