Дурные дети Перестройки

Потом, впрочем, я развязал с завязкой и много раз возвращался к Бадягу за знатным бадяговским ширевом, которое ознаменовало собой целую эпоху, но катарсис того дня что-то переломил во мне. Я сильно увлёкся оккультизмом и сектантством и уехал по маршруту Алтай – Сибирь – Тува, а когда вернулся, застал товарищей в состоянии окончательной зомбической отрешённости, которого я, несмотря на последующие неоднократные попытки, так и не смог достичь. Бадягу надо отдать должное, он-таки соскочил с ширева после нескольких лет, но стал мрачно бухать. Не мудрствуя лукаво, он устроился работать в пункт приёма цветного металла, что до сих пор работает в закутке гаражного лабиринта, на железнодорожном переходе между улицей Омской и Приморской овощебазой. В конце лихих девяностых Лёня, вроде как пьяный, сгорел в этом ларьке заживо вместе со всей документацией, видимо, хозяева отмывали несколько штук баксов, намытых на цветмете, а может, просто пьяный уснул на электрической печке, как гласила официальная версия.

Часто вспоминаю, как после бессонной ночи я сдавал бутылки из родительского архива в пункт приёма стеклотары, иногда рублей на 5–7, и утром шёл к жаворонку Лёне домой или в булочную, где он работал на заре туманной юности, за пакетом со скидкой.

Глава 10 Варёнка

Однажды мы напились со Стеничем «Ркацтели-квадратика», а потом накурились «индюшки», выращенной в Киргизии… На меня плохо легло, и я начал блевать, сидел на детской площадке на качелях и блевал. Стенич из чувства солидарности тоже сидел со мной, не покидал друга в беде. Вдруг к нам подскочил нахальный слюнявый паренёк в варёнке, смахивающий на Слоёного из «Республики ШКИД», и давай с нами здороваться по имени. Стенич тогда имел клин всех с заговорщицким видом спрашивать, есть ли у них дома солутан. А пьяный Стенич спрашивал про солутан в два раза чаще, чем трезвый, и тут прекрасная мишень – Серёжа. Кажется, он тусовался с Митей, кажется, действительно я как-то пересекался с ним.

Солутан, по мнению Серёжи, – это маленькие зелёные таблеточки от кашля. С видом эксперта Серёжа начал говорить, что он знает, как из них варят наркотик. Я, давясь рвотными спазмами, поспорил с ним на пять рублей, что солутан – это не зелёные таблеточки, а коричневые капли от кашля, нисколько не сомневаясь в этом. Больше ничего не помню, мне было плохо, я блевал.

Потом, встретив Митю с Ванчуром, спросил у них:

– Чо это за чушок-то, что с вами шоркался, Серёжа? Он мне пять рублей должен.

– Это Варёный, он недавно переехал. У его отчима красный «Ягуар». – Это был 1989 год.

Пошли смотреть «Ягуар», и действительно, стоит красный у его дома. «Ягуар» в то время был космический космос. Я говорю:

– Круто. Он мне за солутан пять рэ проспорил, чо делать-то, поди, теперь не отдаст? – что такое солутан и зачем он нужен, знали даже дети, все знакомые давно были опрошены по несколько раз.

– Да он вообще ёбнутый, всё время понтуется.

– А почему Варёным назвали? Он чо, тормоз?

– Он же весь в варёнке!

Варёнка – это такие разводы на джинсах. Только появившиеся кооператоры варили самодельные джинсы в растворе отбеливателя или хлорки так, что получались специфические узоры и особый шик – трещинки как на мраморе. Эпоха, мода и этика того времени тщательно переданы в фильме бессмертного Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди», шедшего тогда в кинотеатрах. Выяснилось, что отчим Варёновский занимается рэкетом кооператоров, поэтому Сирожа варёнкой укомплектован по самые брови. Так и прицепилось к нему – Варёный.

* * *

Другой раз идём как-то со Стеничем, смотрю Варёный стоит в компании наших знакомых, приветливый такой:

– Привет! – еблысь по подрыльнику, и еблысь ещё.

– Ты чо? – в глазах паника, ссыт.

– Где бабки?

– Какие бабки?

– Пять рублей, которые ты мне проспорил.

– Да ладно тебе, я же пошутил про солутан. – Съезжает, уже навел справки, что это капельки, и что я буду деньги требовать.

И еблысь ещё, беру его за шиворот и начинаю душить:

– Где мои бабки?!

– Вот три пятьдесят, рубль пятьдесят за мной, хорошо? – тут же выдаёт мне Серёжа.

– Хорошо.

Отпускаю, Ванча с Милком стоят парализованные, акция устрашения удалась.

– Он, проспорил, а долг не отдаёт! Долги надо отдавать, особенно если проспорил, «долг чести»!!! Правильно?!

– Правильно, – закивали ребята.

* * *