Дурочка, или Как я стала матерью

– А теперь ты по той же причине делаешь все, чтобы линзы остались лежать на дне океана.

– Что ты хочешь этим сказать?

Оливия прижала палец к его губам.

– Подожди, дай мне закончить. Маяк по-прежнему напоминает тебе об Анни, но теперь это связано у тебя с неприятными чувствами. После того как ты узнал правду, тебе захотелось выбросить из своей жизни все, что напоминало о ней.

Оливия была права. Он ненавидел маяк, который когда-то значил для него так много.

– И неважно, – продолжила Оливия, – в чем именно состоит твое желание: спасти маяк или сделать все, чтобы линзы остались на дне океана. В обоих случаях твое решение зависит от чувств к Анни. Но линзы – всего лишь стекло, Алек. – Она вновь сжала его руку. – Ты придаешь им слишком большое значение, а это всего лишь кусок стекла.

Он открыл рот, чтобы возразить, но Оливия его остановила.

– Я еще не закончила, – заметила она. – Я очень люблю тебя, Алек, и могу сказать, что эти десять лет были лучшими в моей жизни. Но дело в том… Только не сердись на меня, ладно? Я чувствую, что тебе необходимо рассказать Лэйси и Клэю всю правду об Анни.

– С какой стати? – возразил Алек. – Им совершенно не нужно об этом знать. Лэйси и так известно, что ее родной отец – Том. Думаю, этого вполне достаточно.

– Ты все еще оберегаешь память об Анни, – сказала Оливия. – Не стоит. Кроме того, это вредит твоим детям.

Алек уже не старался справиться с раздражением.

– Тебе не кажется, что это несколько эгоистично с твоей стороны? – спросил он.

На глазах у Оливии показались слезы.

– Я тревожусь из-за Лэйси, – сказала она. – Мне просто тошно при мысли о том, что она водит к себе таких парней, как этот Брок. Да еще в дом смотрителя.

Алек прекрасно понимал, о чем думает его жена. То же самое делала когда-то Анни. Водила мужчин в дом смотрителя, пока там еще жила Мери Пур. Анни ложилась в постель чуть ли не с первым встречным. Она и с Алеком сблизилась уже в первый час их знакомства. Ее всегда заботили другие: она стремилась не столько получать удовольствие, сколько давать его. Но Лэйси об этом не знала.

– Я не предполагал, что распущенность передается по наследству, – сказал он Оливии.

– Вот это и есть самое пугающее, – заметила она. – Лэйси без разбора меняет парней, не утруждая себя серьезными отношениями. Она – вылитая Анни. Выглядит, как она. И так же, как она, не получила образования.

– Ну, Анни-то училась в колледже.

– Но так его и не закончила, – возразила Оливия. – Лэйси, как и ее мать, предпочла заняться мозаикой, хотя и говорила раньше о том, что хочет стать ветеринаром. Лэйси любит животных, и из нее мог бы получиться хороший врач. Но она напрочь забыла об этих интересах, поставив на первое место работу со стеклом.

Алек знал, что Оливия, как никто другой, понимала потребность копировать Анни О’Нил. В свое время, пытаясь справиться с ревностью и замешательством, она тоже следовала этим путем.

– Лэйси, как и Анни, с успехом играет роль местной благодетельницы – Оливия вновь взяла его руку. – Алек, она должна узнать. А тебе пора расстаться с этой одержимостью маяком. Хочешь ты того или нет, но Анни по-прежнему управляет твоей жизнью.

Алек ответил не сразу. Он понимал, что Оливия права и ему нужно сделать свой выбор.

– Я не могу разрушить тот образ матери, который сложился у Клэя и Лэйси, – выговорил он наконец. – Прости, но на это я пойти не могу. Другое дело – линзы. Я скажу Клэю, что согласен помочь. Что сделаю все возможное, лишь бы поднять их наверх.

44

Понедельник, 11 мая 1942 г.

Что я наделала? Правильно ли я поступила? Вряд ли мне удастся когда-нибудь найти ответ на эти вопросы. Если я в чем-то и уверена, то только в том, как мне сейчас плохо. Меня тошнило всю ночь, и вот теперь я лежу в чужой спальне чужого дома, в чужом для меня городе, а Деннис и его сестра Сью-Энн о чем-то переговариваются в гостиной. Слов я не слышу, но знаю, что речь идет обо мне. Мой приезд привел Сью-Энн в замешательство, но это не помешало ей отнестись ко мне с искренней теплотой. Это она принесла мне куриный суп, который стынет сейчас на столике рядом с кроватью. Даже представить не могу, что мне когда-нибудь снова захочется есть.

Я и не думала, что Деннис настолько религиозен. Разумеется, я знала, что по выходным он ездит на католическую службу в Короллу, но я не думала, что религия занимает в его жизни такое важное место. В этом он похож на свою сестру, которая работает медсестрой в католической больнице. По всему дому у них расставлены фигурки Марии и Иисуса, а на стенах висят изображения Христа. Такое чувство, будто я попала в другую страну.