Дурочка (Ожидание гусеницы)

– Не нравится мне лейтенант, – заметила Туся, когда Раков сел в автомобиль и уехал. – Странный он какой-то. Куда Санитара повезем?

– Я одна… – Лукреция после своих нотаций иссякла и еле ворочала языком. – Куда-нибудь… Вернусь на попутке. Думаешь, Флигель позвонит, чтобы меня остановили с трупом в машине?

– Если бы знал наверняка, что Санитар убит… – задумчиво проговорила Туся, – может и позвонил бы. Он же не дурак – признаков убийства нет, а вероятность сердечного приступа велика. Нет, Луша, этот мальчик пока еще верит в тебя, а когда захочет избавиться, хорошенько подготовится, чтобы – наверняка. Но я на всякий случай прокачусь за тобой на «волге».

– Исключено. Останешься с Лайкой.

– Тут ты мне не указ. Она тоже теперь при муже. Сегодня твоей попуткой буду я.

Венера Боттичелли

Женщины вернулись в начале седьмого утра. В доме было подозрительно тихо. Лукреция пошла в комнату Лайки, а Туся – в комнату для гостей. Столовая, спальня Лукреции, комната Туси… Везде – пусто.

– Какие будут версии? – спросила Лукреция. – Я так устала, что даже волноваться не получается.

– Пока никаких. Нужно побыстрей скинуть одежду и помыться.

Они побрели к ванной комнате. В дверях застряли, не сразу разобрав, что свалено в ванне. Туся потом, в постели, с компрессом на голове сказала, что ясно видела части человеческих тел – руки, ноги, головы, а поверх этой «расчлененки» – желтые распущенные волосы, закрывшие золотой тиной всю поверхность воды. Поэтому и свалилась в обмороке, чего с нею не случалось с юности.

– А я сразу поняла, что они живые, – делилась своими ощущениями Лукреция. – Только никак не могла понять, кто сверху.

Версия Аглаи во время позднего завтрака:

– Мы лежали в теплой воде и спали. Потому что Антон Макарович пришел совсем больной, я набрала ему ванну, а он в ней заснул. Тогда я тоже легла рядом, а он даже не проснулся.

Раков (за столом, набивая рот едой):

– Секса не было, честное слово.

Лукреция (насмешливо):

– И почему же его не было?

Аглая (уверенно):

– Потому что я не хочу.

Луреция (с пристрастием):

– В десять лет очень хотела, а теперь не хочешь?

Аглая (после долгого раздумья):

– Потому что люблю. А тогда я никого не любила. Я тогда резала себя бритвой и волосы выдергивала, а ты меня извиняла.

Раков (умоляюще сложив перед собой руки):

– Прошу вас, Лукреция Даниловна, прекратите допрос. У нас ничего не было, потому что я не смог.

Лукреция (вынуждая его продолжить):

– А ты не смог, потому что?..

– Потому что у меня не сто и т на Аглаю. Теперь – все? А!.. Вижу по вашему выражению лица, что не все. Уточняю. Ну не сто и т у меня на «Венеру» Боттичелли, что тут поделать! Тема закрыта? Подвиньте, пожалуйста, салат. И хлебушка черного, если не трудно. Вот спасибо…