Дурочка (Ожидание гусеницы)

Смирновская в холщовых брюках и мужской рубашке, Туся — в сарафане, с косынкой на голове, пошли на участок Ционовского. Прерывистое жужжание было слышно от пролома в заборе. У пристройки оно стало громким, рой мух показался тучей, и Туся прошептала:

— Не корова же там… сдохла, в конце концов? Участковый вчера осмотрел пристройку?

— Нет… — пожала плечами Лукреция.

— И почему же он ее не осмотрел?! — Туся с досадой дернула Лукрецию за руку, поворачивая к себе. — Его вызвали, чтобы он осмотрел все! Ничего нельзя доверить, за всем я должна следить, да?

— Давай сначала выясним, в чем дело, потом будем орать! — крикнула Лукреция и решительно открыла на себя дверь пристройки.

Окно в ней было все еще завешено, внутренность помещения сильно затемнена, поэтому самым освещенным оказалось лежащее у двери тело «правнука» в шортах и окровавленной рубашке и что-то у его головы, ослепительно-белое на фоне мрака комнаты. Женщины застыли. Туся подняла руку, показывая, и прошептала:

— Что это такое?

— Капуста, — прошептала Лукреция.

— Какая капуста?..

— Белокочанная ранняя, — все еще в ступоре прошептала Лукреция.

— Откуда ты знаешь, что ранняя? — Туся отлепилась глазами от капусты и с удивлением посмотрела на Лукрецию.

— Поздней еще нет, — сказала нормальным голосом Смирновская. — В Москву завезли раннюю капусту из Узбекистана. Я сама такую купила… — она замерла и посмотрела на Тусю с ужасом. — Когда ездила в Москву на прошлой неделе. Ты просила привезти капусту.

— А ты не привезла, — начала приходить в себя Туся.

— Забыла пакет с овощами в квартире. Я вообще-то ехала в поликлинику.

— Бред какой-то! Забыла и забыла! Мы что, опознание капусты будем проводить?

Женщины посмотрели на распухшее тело под роем мух, потом — друг на друга.

— Давай сядем… — Туся добрела до лавочки.

— Насчет опознания ты хорошо сказала, — заметила Лукреция, присаживаясь рядом. — Не нравится мне эта капуста. Кочерыжка выдолблена, заметила?

— Слушай, я тебя понимаю, у кого хочешь крыша поедет от этой чертовой пристройки, — возмутилась Туся. — Но давай сейчас говорить о трупе, о наших дальнейших действиях, я не знаю… о погоде! Только не о капустной кочерыжке! — закричала она в конце. Сама потом испуганно осмотрелась и сказала потише: — Позови зятя.

Лукреция посмотрела на нее, на тело в пристройке.

— А, может…

— Просто! Позови! Мужика! — сердито проскандировала Туся.

Раков осмотрел тело, не заходя в пристройку. Отмахиваясь от мух, покосился на женщин, напряженно следивших за его лицом, и спокойно констатировал:

— Как я понимаю, это и есть самозванец. По наружному осмотру — два выстрела, один — в голову. Убийца использовал случайный глушитель.

— Случайный?.. — Туся посмотрела на него удивленно.

— Конечно. Трудно представить, что какой-то идиот… вот именно — идиот, потащит с собой на убийство вместо нормального глушителя капусту… — Раков застыл в задумчивости. — Скорей всего это был спонтанный выбор. И правильный — капуста из-за своей слоистости лучше любого другого овоща гасит звук.

Заметив, как женщины переглянулись, он поспешил закруглиться:

— Я хочу сказать, что убийца использовал кочан капусты, который, вероятно, нашел тут же или в доме. Он мог прийти к… — Раков замялся, чуть не назвав фамилию Исламбекова, — к Блумеру как подельник, они поссорились…

От жары и смрадного запаха заболела голова, Раков вымученно улыбнулся женщинам и подвел итог:

— Предлагаю для разнообразия в этот раз вызвать милицию. 

Бомба

Милиции приехало две машины с мигалками, плюс — УАЗик участкового. Он сам, сильно перепуганный, уже через минуту бегал по участку Ционовского, устанавливая оцепление. Потом шесть человек зашли в дом, а двое остались фотографировать и собирать улики. По крикам и ругани из дома было слышно, что участковый отбивается правдой — он послал ксерокопию фотографии на факс районного отделения милиции еще вчера вечером. А сарай не осмотрел, потому что причины не было осматривать все на первый взгляд не приспособленные к жизни постройки. Люди в форме ходили из дома на участок и обратно, матерились, изнывая от жары. Лукреция, стоя у прохода в заборе, помахала рукой, привлекая внимание, и сказала подбежавшему участковому посмотреть под крыльцом — она видела, как убитый что-то там прятал.

— Это вы тоже только сейчас вспомнили, да? — раздраженно спросил участковый.

— Да. Когда увидела, как во-о-он тот сержант мочится у крыльца.

Под крыльцо полез сержант, на которого указала Смирновская. Потом он вылез и бросился в дом. После чего под крыльцо залезло еще два милиционера, потом вдруг все девять человек бросились от дома к забору, где она стояла. Двое молодых людей подхватили обалдевшую Смирновскую под мышки, проволокли по ее участку к террасе и посадили на ступеньку.

— Неужели бомба?.. — оживилась Лукреция.

Один из притащивших посмотрел внимательно в ее лицо. Дочка генерала вела себя спокойно, в обморок падать не собиралась. Казалось даже, что она получает от всего этого удовольствие. Милиционер снял фуражку, вытер ее изнутри носовым платком и решился:

— Пластид. Грамм двести.