Дурово

Экзамены они, конечно, списали и получили этот заветный аттестат с цифрами пять. С этой бумажкой Деребяшкиных, конечно, приняли в хороший колледж на бюджет, потом в институт, и везде так получалось, что все к ним относились, как к отличникам. Дима и Денис и сами уже приноровились всегда выглядеть умнее и выучились всяким психологическим приёмам. Дальше эти два брата-акробата поняли, что если правильно обращаться с бумажками и чужим мнением, то можно добиться высот, ничего не зная и не умея. С этим багажом они, естественно, пошли в сферу, где это всё можно применить самым лучшим образом – в политику. И в итоге через некоторое количество лет Денис уже был главой дуровского сельсовета, а Дима дослужился до мэра города N… И пошли воровать на свои нужды.

А Деревяшкины так и остались на задворках Дурово местными дворниками да кочегарами, несмотря на то, что реальных достоинств у Дениса и Димы было не больше, чем у Антона и Андрея.

Тихий ужас (из рассказов одного полицейского)

Начну с того, что обучался на полицейского я в Петербурге, а в Дурово приехал с семьёй, чтобы помочь маме. Ей последнее время совсем плохо. Приехал я почти сразу после окончания академии.

Жизнь до этого всего мне казалась сказкой. Вокруг меня всегда были добрые люди. Когда я приходил домой, меня всегда с улыбкой и угощениями встречала мама, а отец всегда мне помогал с любыми делами, а сейчас меня дома всегда ждут жена и двое прекрасных детей. Я никогда ни в чём особо не нуждался.

Полицейским я мечтал стать с самого детства. Меня всегда учили, что нужно делать добро и помогать нуждающимся, и я думал, что все следуют этим правилам. Мама верила в меня и говорила, что я спасу немало жизней и буду героем. Я хотел очистить мир от всего плохого, чтобы все были счастливы… Но сейчас я понимаю, что слишком слаб для такого.

То была пятница, ночное дежурство. К нам в участок поступило сообщение о криках, неадекватном поведении, причинении ущерба имуществу и всего такого, что часто устраивают по пьяни.

Это был один из моих первых выездов, но обстановка была спокойная, поэтому я особо не волновался.

Мы приехали на место и остановились около старого деревянного дома с облезлыми на несколько слоёв стенами, окна местами были заколочены, местами треснуты, а где-то их вообще не было. В округе везде валялся самый разный мусор, пахло сыростью и свежестью после недавнего дождя. Пока мы ехали, около домов и в пьяных компаниях часто слышалась какая-то убогая музыка и все люди смотрели на нашу машину недовольно, осуждающе и как-то боязно.

Нас там было трое: я, Пахан и Коля. Мы вошли на веранду. Там, на полу, было столько всякого мусора: бутылки, сигареты, детские игрушки, посуда, банки, что не было видно сам пол. Вместе с тем там был какой-то странный смрад. Это не было похоже ни на запах мочевины, ни сигарет, ни перегара, хотя они там тоже были. Это был какой-то средний запах между гноем и калом и застоявшейся водой. Я до сих пор не могу забыть эту вонь.

Мы начали стучаться в дверь, небрежно заделанную фанерой и линолеумом.

– Откройте! Это полиция! – Ответа не последовало. Нам пришлось выбить дверь. Благо она открылась с одного пинка.

Мы вошли. В нас сразу ударил такой сильный запах курева, что стало тяжело дышать. Комнату тускло освещала мигающая лампочка, повсюду была дымка. Судя по всему, это была кухня. На плите стояла сковорода с какой-то сгоревшей едой, а на полу лежал мужик в грязной одежде, и всё насквозь пропахло куревом и перегаром.

В соседней комнате была слышна ругань, мы пошли туда. Запах сигаретного дыма стал ещё сильней. Я еле выдержал, чтобы не уйти оттуда в этот момент.

– Это не твой ребёнок! Уходи отсюда, козёл! – слышалось из спальни.

– Заткнись, сука! – удар и вскрик. – Либо ты отдаёшь мне деньги, либо… – Тут мы ворвались.

– Это полиция! Никому не двигаться! – сказал Коля.

Когда мы вошли, я некоторое время не мог открыть глаза из-за едкого дыма, но лучше бы не открывал… Все в тот момент были в замешательстве, и я бегло осмотрел комнату. Она была еле освещена сумеречным светом. Везде было много шприцов, бутылок и столько всякого дерьма, что казалось, кроме него, в этой комнате ничего нет. Все обои были отодраны, кровать была будто с мусорки, с белёсыми пятнами по углам. На ней лежали шприцы, бутылки и окурки. А в углу комнаты были дети… трое детей… В тот момент я почему-то подумал, что кто-то из моей семьи мог бы жить так, и чуть не блеванул от этой мысли. Эти трое были совсем маленькие: две девочки и один мальчик. Они были в порванной одежде, худощавые и бледные. Помню, кто-то из них спал, а остальные смотрели на меня испуганными и забитыми глазами. Потом я почувствовал запах гнилого мяса, присмотрелся и увидел в другом углу дохлую кошку. Судя по всему, никто и не думал её убирать, и она лежала там не один день. Эта комната, наверное, самое жуткое, что я когда-либо видел в своей жизни.