Душа без признаков жизни

Андриан зашел в подъезд. Феликс быстро заморгал. Если разговор значил то, что он подумал — это катастрофа. Не может же парень быть настолько идиотом? План был элементарный: добиться расставания! Однако стоило взять в расчет, что Андриан неисправимый придурок! Полный дебил! Неужели так сложно найти себе другую девушку? К чему такие драмы?

Сердце заскулило, — Феликс прочувствовал всю стылость железного фонаря, на котором сидел, не смея отвести взгляда от многоэтажки, — потом оно рухнуло в живот.

Феликс увидел Андриана на общем открытом балконе восьмого этажа.

Пальто и волосы парня развивались на ветру. Он стоял неподвижно, смотрел вниз, крепко обхватывая пальцами перила, а в глазах и лице читалось лишь одно — смерть. Последняя и единственная мысль самоубийцы.

Андриан поставил ногу на перила.

Душа Феликса вывернулась наизнанку. Он почувствовал до визга изводящую боль, словно теперь у него и Андриана одно дыхание на двоих. Нельзя допустить этого. Нет!

Андриан не умрет. Ни за что! Он не может умереть. Не сейчас. Не так! Не по моей вине!

Только Феликс собрался лететь к парню и умолять одуматься, как увидел бегущего по улице Стаса. Нет же... Атрикса.

— Если спрыгнет, не вздумай спасать! — закричал Атрикс. — Духу нельзя! Ты не имеешь права вмешиваться. Спасать самоубийцу всё равно, что самому себя убивать! Ты здесь застрянешь!

Феликс вернул взгляд на Андриана. Хотел закричать, чтобы он не прыгал. Что им надо поговорить. Он сможет всё исправить, сможет!

Поздно…

Андриан сделал шаг вперед. В пустоту. В бесконечность. И пустота сомкнулась за его спиной…

***

Он падает…

Феликс бросается навстречу, одновременно вылетая из тела птицы. Время останавливается... Последняя секунда... Пять метров до земли…

Влага в глазах смазывает мир, что-то рушится и внутри, расползается по швам, вызывает жгучую боль — разрывающую боль, такую, какую нельзя ощутить, прожив и сотню жизней, такую, которая преследует до конца времен.

Я должен был умереть. Должен был уйти. Не он! Я испортил жизнь всех дорогих мне людей. Я умудрился погубить их, даже когда сдох. Я не хочу мстить Андриану! Не хочу! Он должен жить… Умоляю…

Феликс чувствует, как руки обхватывают чужую грудь. Замечает искаженные черты Андриана. Чувствует удар. Они оба отлетают в бетонную стену. Руки снова проходят насквозь. Друг сильно ударяется головой — русые волосы окрашиваются кровью, — он хрипло стонет и отключается.

Феликс почти вопит от радости. Поймал парня у самой земли!

Затем он оборачивается…

Видит искаженное лицо своего демонического знакомого. Полминуты — и до него доходит... Тело. Он вышел из тела прямо над трассой. Грача размазало по асфальту проезжающими мимо автомобилями. Кровь. Труп…

Феликс начинает смеяться, он хохочет до спазмов в горле и не может ничего с этим поделать, давится и задыхается, но продолжает смеяться, не отрывая взгляда от алого пятна на асфальте.

Прощай... Обитель...

***

Андриан открыл глаза. Комната оставалась темной, но абажур освещал его лицо. Феликс кивнул в знак приветствия.

Взгляды безмолвно встретились.

Живой…

Малахитовые глаза, которые Феликс ненавидел... Растрепанные русые волосы с рыжиной; смуглая кожа, покрытая холодным липким потом.

— Что произошло?

— Этот идиот спас тебя, — ответил Атрикс, растянувшийся в кресле за банкой крепкого пива. Они сидели в квартире Стаса. — И теперь проклят на веки вечные. Мало того что дух спас самоубийцу, так еще и умер вне тела.

Какое-то время все молча смотрели друг на друга, но рано или поздно безмолвная пустота становится невыносимой, и первым сдался Андриан, с его рта вырвался полустон:

— Зачем? Зачем ты спас меня?! Какое тебе дело до того, что со мной станет?

— Я был не прав, — не сразу ответил Феликс. — Может ты и сволочь, но то, что я сделал... ты не заслужил. И какого черта ты вообще это учудил? Я надеялся, пострадаешь и успокоишься, а ты прыгать со здания побежал! На хрена?! Ведь знал, что это не конец, что боль не исчезнет!

— А зачем мне было жить, Феликс? Я люблю ее... Она — единственное, что заставляло меня терпеть этот тошнотворный мир. Она заставила меня поверить, что я могу измениться. А теперь Марлин ненавидит меня! Лучше пойти на корм червям, чем видеть ее взгляд! Она смотрела на меня... с таким... с таким отвращением! Я… я и секунды больше не мог выдержать, понимаешь? Не мог… и… я шел наверх... шел от мысли… что я ей настолько противен...

— Прости меня, — выговорил Феликс. Боль в глазах Андриана скрежетала под горлом. — Но не Марлин дала тебе счастье. Ты сам разрешил себе быть счастливым рядом с ней. Счастье нельзя найти.

В комнате снова повисла звенящая тишина.