Душа без признаков жизни

Андриан выдохнул и потер пальцами глаза, окольцованные серой усталостью. Атрикс завис: уперся взглядом в одну точку, будто кто-то щелкнул пальцами и выключил его как экран телевизора, а когда включил, последовал пивной плевок на ковер. Демон загадил комнату похуже хозяина. Гостиная превратилась в сарай с тонной барахла. Банки. Цветастые тряпки. Обертки. Огрызки. Грязь, грязь, грязь! Феликс поморщился и выдал на одном дыхании:

— Теперь я навеки проклят. Буду гнить на Земле. Если тебе от этого легче.

— Должен же быть выход!

Феликс отрицательно покачал головой.

— Значит… Ты сознательно пошел на это… ради меня?

Феликс не знал, что ответить. Когда он увидел парня в падении, то не мог поступить иначе, не мог дать себе отчет в том, зачем это сделал, а сейчас Андриан смотрит на него такими глазами, словно Феликс его заботливый, любящий отец. Странное чувство. Будто подобрал на улице голодного котенка, приласкал, обогрел и в какой-то момент стал для него всем.

— Знаете, Больдо рассказывал о святилищах Прародителей, разбросанных по планете. Говорят, призраки иногда возвращались с их помощью в Обитель, — обронил Атрикс.

— Кто такой Больдо? — спросил Феликс.

— Больдо Акхета — один из наших. Живет в этих краях. Своровал в Обители амулет материализации и уже лет двадцать обратно не возвращается. Но он знает, где находится святилище в горах неподалеку.

— Так давайте найдем Больдо. Где он может быть? — Андриан вскочил с кровати, вскрикнул, в ужасе тыкая пальцем на паркет, и запрыгнул обратно.

Тарантул Стаса свободно бегал по полу и шипел на гостей. Атрикс решил выпустить паука из клетки. Погулять. Недавно он вскрыл клетки диких зверей в зоопарке. Благо, никто не нашел виновника. По слухам, медведь оторвал кому-то руку. У демона удивительно трепетное отношение к запертым за решеткой, и непреодолимая тяга их оттуда доставать.

— Скоро полнолуние… Шабаш призраков, — ответил Атрикс, посмеиваясь над реакцией Андриана, затем с хлюпаньем отхлебнул темного пива и смял банку о лоб. — Он любит там бывать. Я вам помогу, пожалуй. Хочу куда-нибудь уехать. Меня уже заколебал отец Стаса.

ГЛАВА 28. Стас. Карцер падших душ Обители

В глубинах карцера Обители есть запечатанные врата,

куда никто не проникал уже тысячи лет. Старейшины Трибунала

следят за сохранностью печати, и только один из них знает,

какая тайна хранится за магическим замком, что был создан

самими Прародителями. Ходят слухи, будто под тоннами огненной

земли томится соратник изменника серафима Люцария,

погубившего Обитель Шалмали.

Из лекции Кастивиля Шамбал Дратокс

Собственное дыхание — единственное, что слышалось во тьме тоннеля, ведущего к тюремной камере. Несколькими уровнями выше витали звуки воплей. Или писк существ, похожих на мышей. Впрочем, смердели они куда хуже земных братьев. Вонь обоссанного сена, гнили и рвоты — незабываемый запах. Желудок чуть через рот не вывернулся.

В компании стражника Стас и Лилиджой преодолели одиннадцать длинных отсырелых лестниц, прежде чем спустились на нужный этаж.

Ноги рыдали потными водопадами.

Разрешение посетить Гламентила они добыли спустя пять дней его заключения. Наставница дрожала. Она корила себя за такой долгий срок. Вдруг любимый подумал, что она его бросила? Успокаивать Лилиджой пришлось Стасу. А он не мастер в подобных делах. Утешительные слова из его уст смахивают на проклятия.

Карцер располагается на чахлой планете в самом далеком закоулке Обители. Его подземные лабиринты изъедают почву почти до ядра, и каждый этаж предназначается для определенной категории преступников. Если на верхних уровнях хныкают души, попавшиеся на краже мелкого артефакта из хранилища знаний, то на нижних этажах заточено чуть ли не само дитя Армагеддона.

Стасу внятно на вопросы о заключенных не отвечали. Но одно он понял точно — нет ничего хуже в галактике, чем быть заточенным в карцер Обители. Тебя будут мучить, пытать, и даже вены себе зубами перегрызть не получится. Ведь ты не умрешь. Будешь смотреть, как гниёт твоя плоть, как ее поедают черви, но останешься в сознании. И так день за днем.

Самый настоящий ад.

В карцере души попросту сходят с ума.

Очередной раз Лилиджой вскрикнула, когда Стас наступил ей на ногу в темноте. Тоннель озарила вспышка. Лилиджой начала светиться. Она соединила пальцы между собой: крайние оттопырила, а средние загнула к внутренней части ладони.

— Что это за движения вы мутите? — спросил Стас, сощурившись от яркого света. Глаза уже успели привыкнуть к мраку. — Кажется, когда ты меня исцеляла в цитадели, то тоже странным образом руки скрещивала.