Душа без признаков жизни

За спиной раздался вопль. Стас закатил глаза и вскочил, перепрыгнув через стол.

— Закрой пасть! Я сейчас сам тебе добавлю! Ты, тварь, думаешь, что тебя хотят здесь держать? — Он в ярости склонился над Стеллой. — Я не хочу тебя здесь видеть, не хочу избивать, и не хочу, сука, тебя вообще знать! Если ты не скажешь, где этот ублюдок, то я организую вам обоим встречу на том свете!

Должна же эта шмара хоть что-то знать!Кот сквозь землю провалился. Отец с меня три шкуры сдерёт. Та какие три? Сто три! Мои дела хреновей некуда!

«Ты неимоверно позоришь мое имя», — сказал отец неделю назад. Он повторяет это разными словами (и не реже, чем раз в месяц), но смысл всегда остается одним и тем же. Его сын — лузер.

Зато сестра Кира — сокровище. Ей-то не нужно работать, по мнению отца.

Стелла бросилась Стасу в ноги и протяжно зарыдала. Крепко сжала его руку. Толку от нее, как от издохшей кобылы или плохих актеров в шекспировской трагедии. Пока из девчонки пытались хоть что-то выбить — она визжала так, что охрипла. А остальные — оглохли.

Стас всегда ненавидел женские истерики. Знатная сила воли требуется, чтобы вынести эти стенания, чтобы не засомневаться, пока горячие ручьи текут из красных, воспаленных глаз девушки.

Особенно если эти страдания выглядят искренними.

При таких эмоциональных картинах он вспоминает мать. Его мать Виола была так красива, что отец, по слухам, спустя две недели знакомства женился на ней. Иногда Стас вспоминает ее густые черные волосы, оливковый цвет кожи, большие темно-синие глаза, которые теперь видит в отражении зеркала. Но вот «матерью» она оказалась непутёвой. То оставит сына в торговом центре, то накормит цветочным медом, на который у него аллергия. Однажды уронила в прорубь с ледяной водой. Наградой исключительной расхлябанности стало воспаление легких у ребенка.

Отец его, как человек беспощадно суровый, избил ее, потом и вовсе — выгнал из дома. По сей день Стас помнит крупные слезы на ее щеках, помнит, как рыдания поднимали грудь матери.

Больше Стас ее не видел.

Он еще раз взглянул на Стеллу. Стало жаль девушку и все-таки он с презрением подумал… Нет… Он уверен! Уверен, что она специально отвлекала его, чтобы Андриан мог смыться.

— Хватит, — неожиданно для себя рявкнул Стас. Все изумленно посмотрели на него. Отлично! Сейчас люди отца решат, что он слюнтяй. — Она бы уже давно созналась. Видать, Андриан правда не вводил этих куриц в свои планы. Остальных выкиньте отсюда, а рыжую заприте. Ей я не верю. Сам позже навещу и вставлю по первое число.

«Хотя вряд ли у меня теперь на нее встанет», — подумал он, провожая Стеллу взглядом.

— Дан Вильфанд прибыл. Ждет тебя в машине, — раздался грузный голос Ждахина. Стас узнает его из тысячи. Этот человек — правая рука отца. Плечистый, хорошо сложенный мужчина с крупным квадратным лицом и ястребиными глазами, посаженными глубоко в орбитах.

— Что? Он здесь?!

Новость повергла Стаса в лихорадочный трепет.

Ясное дело, отцу уже доложили о позоре сына, но Стас надеялся, что Дан прилетит хотя бы не со скоростью астероида.

Да, отец даром времени не теряет — упорен, когда дело касается его денег. Он найдет Андриана… живого или мертвого. И эта мысль приводит Стаса в ужас. Не хочет он смерти Андриана. Лично его найдет. Надо только убедить отца позволить ему разобраться с этим самому.

Стас захлопнул тяжелую дверь автомобиля.

Дан читал какой-то документ, который отложил при звуке открывающейся двери. Они остались наедине. Помолчали. Ожидая приговора, Стас подумал, что отец даже красив на свой строгий лад. Каштановые волосы — серебряные на висках — зачесаны на затылок, черный костюм облегает широкие плечи.

— Не предполагал, что ты настолько великолепно справишься с заданием, — ухмыльнулся Дан. — Подумать только… Угробить не просто весь товар, но и мою машину заодно. Да еще и с помощью друга. Браво!

Он вгляделся немигающими черными глазами в лицо сына.

— Я понимаю, как всё это выглядит, пап. Я сам в шоке! Кто мог предположить, чтобы Андри…

Дан прервал разглагольствования Стаса жестом поднятой руки.

— Ты ведешь себя как маленькая девочка. Не желаю это слышать. Виноват — ты. И надеюсь, сумеешь разобраться с Андрианом без моей помощи?

У Стаса пересохло в горле: такого он не ожидал.

— Конечно, я… Определенно. Пап, оставь его мне. И деньги я с него верну.

— Да? Знаешь, я много разговаривал с моими людьми о тебе.

Стас скривился, но постарался не показывать эмоций отцу.

Сплетничаешь обо мне со своими бугаями? Великолепно…

— Ты весь в мать. Разгульный, ленивый и мягкий. Не хочу, чтобы говорили, будто мой сын — тряпка.

— Может, стоит найти другого сына? Этот явно не удался. — Слова вырвались путано и торопливо. — Да, я не такой, как ты. И никогда не буду!