Душа Бога. Том 2

Белый тигр Барра тихонько трусил рядом с ними. Ему было очень хорошо – потому что хорошо было его хозяйке.

И он постарается, чтобы так продолжалось и дальше.

Вот только его нового друга, чёрного кота, надо будет забрать из Долины Магов.

Эпилог 4. Хаген и Сильвия

Маги Долины возвращались домой. Возвращались со щитом – они победили, битва была славной, хотя теперь Долину предстояло восстанавливать, а кое-что и строить заново. Но они победили! Конечно, вначале будет торжественный парад, фейерверки и прочие увеселения; правда, оставалась некоторая, гм, неопределённость – что же, в конце концов, случилось с мессиром Архимагом и кто окончательно утвердится вместо него?

Иные на всякий случай старались заговорить с Сильвией, обращаясь к ней «госпожа распорядительница». Многие заискивали и перед Хагеном-Динтрой – мол, господин, как вас теперь называть?

– Хаген, – коротко и сосредоточенно отвечал он. – Просто Хаген.

…В Долине Магов их ждали. Частью разобраны руины, смыта гарь, частью восстановлено разрушенное. Маги вернулись, и было много ликования, и объятий, и слёз тех, кто не дождался близких – но всё это было вчера; а сегодня жители Долины высыпали на улицы, сплошным пёстрым потоком шагали мимо корпусов Академии, мимо изящных особняков (возле некоторых всё ещё виднелись осыпавшиеся башенки и развороченные клумбы), мимо скверов и фонтанов – к Ратуше.

Межреальность изменилась очень сильно, если б не Хаген – дорогу домой вообще не удалось бы отыскать, потоки магии сделались иными, дороги разрушились, исчезли бесследно. Изменилась и сама магия, в чём-то – слегка, в чём-то – весьма значительно; чем сильнее чары, тем сложнее стало заставить их работать.

Но со всем этим можно справиться. В конце концов, зачем Долине всеобще знаменитая Академия?..

Однако о делах и проблемах маги будут думать завтра. Даже, может, послезавтра: раньше никак, потому что сегодня – праздник.

Они шли рядом, воин в чёрной броне, старый поджарый волк, и девушка с седой прядью в каштановых волосах – в ослепительно-сияющем белом платье. Белом-пребелом, самом белом, какое только смогли измыслить чародейки под командой Ирэн Мескотт.

Шли медленно, торжественно, а за ними валила толпа – маги, арендаторы, стража, даже гоблины, все вперемешку. Миновали уютную Часовую площадь с её платанами, острой башенкой с курантами, книжной лавкой «Дно Миров», где в дверях улыбалась её всегда такая серьёзная хозяйка, госпожа Ара; шли уютными улочками и центральным проездом – к Ратуше.

Там уже ждала собравшаяся толпа.

Хаген и Сильвия поднялись на ступени. Взялись за руки, глядя друг на друга.

Он улыбался. И у Сильвии губы тоже растягивались чуть не до ушей.

Не было ни распорядителей, ни властителей, никого. Только они двое.

– Сим мы…

– Хаген, тан Хединсея, и Сильвия Нагваль из Красного Арка…

– Перед всем обществом любезной нам Долины…

– Объявляем друг друга…

– Мужем и женой!

Взмыли радужные каскады иллюзий, взорвались фейерверки – и настоящие, и магические. Взвихрились торнадо розовых лепестков. Толпа дружно грянула сперва «ура!», затем «горько!», и потом снова «ура!».

Губы у него были сухие, жёсткие и обветренные. Только голова у Сильвии закружилась всё равно, и колени ослабли.

А после они остались наедине в доме Хагена, то есть в доме целителя Динтры. В спальне, рядом с широченной кроватью, которой Сильвия твёрдо решила пользоваться как можно чаще и разнообразнее. Впрочем, не только кроватью – в доме имелась масса иных, не менее уютных и располагающих к шалостям уголков.

И сейчас она слегка пошевелила пальцами. Чары эти Сильвия почерпнула из передававшегося девчонками-адептками из рук в руки списка «лучших чар для любовных игр», втихаря успела переделать «под новую магию» – и вот белое платье, нижние юбки, корсет и прочие мелочи послушно исчезли.

Её подхватили сильные руки, железные руки; сухие жёсткие губы, привыкшие выкрикивать команды на поле брани, прошептали на ухо что-то смешное и ласковое, отчего всё таяло в груди. С чёрной бронёй он уже расстался, сейчас полетела в угол праздничная рубаха, и пальцы Сильвии пробежали по настоящей паутине шрамов, покрывавших спину, руки, плечи…

Она обожала каждый из них. И хотела узнать историю каждого. И она это узнает, непременно. А пока что…

– Люби меня! – выдохнула она, раскидываясь на постели.

Хаген улыбался. Пальцы, привыкшие к эфесу меча, забывшие мягкость женской кожи, осторожно прошлись по щеке Сильвии, подбородку, коснулись розовой мочки уха – так нежно, словно была она хрустальной вазой эльфийской работы.

Нет! Она не такая! Она не сказочная принцесса-недотрога, она любит – и любит горячо, со всем огнём, не надо её беречь и сдувать пылинки! Недаром в ней жил Хаос, недаром она носила в себе это тёмное пламя!

– Люби меня!..

«Мы будем счастливы», – мелькнуло у Хагена.

И да, она не желала делаться фарфоровой статуэткой, только и годной, чтобы с неё смахивали пыль. Отпускала себя на свободу, впивалась ногтями ему в спину, сама оказывалась сверху и давала полную волю страсти.