Душа, именуемая ключом

Он на прощание благословил ее, наблюдая, как она уходит из церкви, крепко прижимая к себе букеты. Обратный путь до дома ее не оставляли в покое мысли, правда, стало прохладнее намного. Конец августа, а она все так же неосмотрительно бегает на работу в одной рубашке из плотной ткани, пугая прохожих. Первое время ей тяжело было жить с таким климатом, а зима местная и вовсе разочаровала ее. Не было таких сугробов, как в России, да и той атмосферы в целом, поэтому Новый Год она улетала праздновать в Россию, в окружении деревенских и близких сердцу людей. Сейчас же ей было не холодно, но тело покрылось мурашками от легкого дуновения ветерка.

Дома ее ожидала у порога Маруська, недовольно махавшая своим пушистым хвостом. Пускать хозяйку на порог она отказывалась напрочь, правда, когда ее ласково погладили по голове и сказали пару привычных комплиментов, пропустила внутрь. Сил что-либо делать еще у девушки уже не оставалось, накормив свою милую питомицу, она села на стул. Окно было немного приоткрыто и запах жарившейся яичницы вытягивался на улицу, по пути дразня сильнее Сашин аппетит. Девушка тихо и плавно качалась на стуле, перекинув руку за спинку этого стула. Она смотрела в потолок и скуривала еще одну сигарету, стряхивая пепел в красную старую кружку.

Чувство одиночества и тоски по родному для нее человеку с новой силой захлестнуло ее. Хотелось напиться и заснуть, забыв все это как страшный сон, ожидая проснуться в родном доме и слышать, как отец ругает Маруську за украденный кусочек колбаски и потом же хвалит ее. Только не случится подобного пробуждения никогда, и пора с этим уже смириться. Еще одна затяжка и маленький глоток вина из стакана — ей просто было лень достать бокал, да и зачем, если никого рядом нет. Она лениво поднялась со стула и, отключив плиту, сняла сковородку с готовым ужином на доску. Двух яиц ей было более чем достаточно, да и вина она успела полбутылки выпить, чувствуя приятное опьянение.

И, вновь раскачиваясь тихо на стуле, она посмотрела на белый потолок, где не было ничего, кроме одиноко висящей лампы в красивом белом с синим цветочным орнаментом по краю абажура. Хотелось закурить еще одну сигарету, вот только окажется она точно лишней. Неотрывно смотря в потолок, она отчетливо услышала мужской голос, тихий и слегка хрипловатый, но на удивление приятный. Он прошептал ей только одно: «Найди его, пока твой страх тебя не нашел». И как бы Саша ни старалась, не смогла снова услышать его и даже пыталась позвать его, но напрасно. Кого ей нужно было найти, не знала, письмо, которое передал отец перед смертью, не открывала. Она не могла открыть письмо, которое было адресовано не ей, а отцу Эндрю, который мертв. Отец упомянул некого ученика Джека, но она и понятия не имела, кто он такой и где его искать до этого момента. Спасибо святому отцу Джеферсону, что дал подсказку. Вот только ей придется сильно постараться, чтобы найти нужного человека среди всех остальных учеников и просто церковных служителей. Но сейчас нужно спать, вино действовало на нее, как снотворное и успокоительное. С громким лязгом бросив сковородку в раковину и наполнив ее водой, Саша доплелась до кровати и, раздевшись рухнула в нее, укутываясь одеялом поплотнее.

Глава 4

Уже третьи сутки по счету Саша никак не может выспаться и приходит на работу с синяками под глазами. Из-за этого так и не смогла зайти в церковь, о которой ей говорили. Да и как можно сходить в такое место, когда тебе снится самый настоящий кошмар? Ей и в эту ночь снилась та же самая комната, только трупов подруг уже не было. Вместо них лежало множество демонов самой разной масти, все они смотрели на нее пустыми глазницами и твердили: «Ты виновата в их смерти». Ей не сбежать, дверь закрыта и руки прикованы цепями к полу, сколько ни дергай, все равно не освободишься. На ней только обрывки старой футболочки и длинной юбки до щиколоток, которую ей когда-то прислала мать по почте на какой-то праздник. За спиной голая и ледяная стена, к ней не прижмешься, а если и сможешь, то на спине будет ожог, будто бы прижгли раскаленными щипцами. Все тело снова испытывает эту боль даже сквозь сон, она видит свои ноги в крови и порезах. Ей страшно от того, что эта дверь снова откроется, и круг мучений повторится. Как бы она не взывала к богу, в ответ было только тихое молчание, и в сердце чувство сомнения усиливалось…