Душа как скрипка. Биография, стихи, воспоминания

Я вышел на балкон и, пытаясь унять неожиданный для этой жары озноб, долго курил, глядя на безоблачное небо, яркую но-южному, красивую луну и на ее дорожку в мирно дремлющем море. Думал о мистике, о приметах и мне было не по себе. Казалось, что санаторий вымер, не кричали чайки, не ходили люди, не светились окна — ничто не нарушало спокойствия ночи. Лезли плохие мысли в голову… почему-то преимущественно о папе, о его здоровье. Почти под утро, когда усталость взяла свое, взглянув на начинающийся рассвет, я упал в постель и сразу провалился в сон. Что снилось мне всю ночь, я не помнил, но проснулся с воспоминанием одного сна — я пересыпал светлый жемчуг из ладони в ладонь, опять и опять, и мне показалось, что это снилось всю ночь.

Наутро я позвонил в Новосибирск и настоятельно убедил маму, чтоб не отпускала отца в различного рода сауны, куда частенько он в последнее время ходил с друзьями, чтоб он следил за здоровьем и носил с собой валидол. Сказал ей, что у меня плохое предчувствие. В этот день, ближе к вечеру, в соседний номер, с которым у меня граничили балконы, въехала симпатичная пара — импозантная мама и очень миленькая дочка, с красивыми голубыми глазами и ослепительной улыбкой. Но я так был измотан событиями прошедшей ночи, что, познакомившись на скорую руку через перила балкона и получив, после оценивающего взгляда старшей женщины, согласие отметить завтра их приезд «шампанским с персиками», я свалился почти в беспамятстве спать, достаточно рано для Сочи — в полночь. Спал опять беспокойно и утро встретил с воспоминанием о таком же сне, который был прошлой ночью — я пересыпал из руки в руку жемчуг. И еще… я проснулся с первыми лучами солнца и со странным ощущением холодка на спине… сосало под ложечкой, так как это бывает, когда смотришь вниз с высоты и думаешь о том, что будет, если сорвешься. Глаза еще были сонные, хотелось спать дальше, но, я сев на кровати, стал звонить маме. Ее голос был радостный и достаточно удивленно ответил на мой вопрос, что все в порядке. Я, немного успокоившись, сбегав на море и быстро сплавав до буйка, сходил на рынок и купил необходимое для обещанного «приема» — персики, виноград, арбуз, сыр и шампанское. Подумал и купил еще бутылочку коньяка. На всякий случай. Пока ходил между рядами зазывал-кавказцев, вдыхая ароматы пряностей и фруктов, машинально торгуясь, не мог отделаться от необъяснимой тревоги. Поэтому привычного удовольствия от «южного базара» не получил. Вернувшись поскорее в номер, сразу бросив у двери, не распаковав пакеты и даже не смыв под душем липкий пот от жаркого города, присев на кровать, стал опять звонить маме. Поговорили о том, о сем, я не стал уже спрашивать про дела, не стал опять рассказывать о своих предчувствиях, потому что это могло реально ее встревожить. Но слова о том, что отца сегодня неожиданно вызвали в Москву, словно натянули некую струну внутри моей души, которая гулко отзывалась нехорошими мыслями, только я вспоминал птицу, сны и… отца. Зачем вызвали отца и почему так срочно? Наверное, надо было волноваться об этом, но меня мучили другие мысли… реальные проблемы отступали под натиском мистических чувств. Я не выдержал и попросил маму разыскать отца и предупредить строго-настрого, чтобы озаботился своим здоровьем и не участвовал без острой надобности в застольях.

Успокоенный обещанием, я приступил к организации ожидаемой со вчерашнего вечера встречи. Выставив журнальный столик на балкон, на самое полуденное солнце, расположив вазу с фруктами и запотевшую после холодильника бутылку шампанского на каменном полу террасы в единственной там тени от моего кресла, я пригласил прекрасную соседку на этот импровизированный пикник. Разговор особо не клеился. Может, причиной тому августовская жара, может, то, что мы были мало знакомы, может, то, что в соседнем номере лежала на диване и смотрела телевизор ее мама, и мы отчетливо слышали его звуки, а может… тревога не покидала меня. Не вытерпев, я извинился, вернулся в прохладу номера и еще раз набрал номер родительского дома.

Мама, удивившись третьему звонку за день, сообщила, что папа долетел нормально, устроился тоже хорошо и сейчас поехал в Главк к руководству. Я успокоился… Шампанское, улыбки, неожиданно замолчавший телевизор в соседнем номере — мать девушки ушла в парикмахерскую, растопили лед общения, и мне девушка стала нравиться все больше и больше, и я, с интересом слушая ее милое щебетание с рассказами о студенческой жизни, любовался ее небесно-голубыми глазами, в которых отражались солнечное небо Сочи и я.