Душа компании и смерть

— Твою медь. Но раз ты лодку видел до полуночи, значит не узбек Павленко утопил?

— А когда Павленко утопили?

— На камерах картинка в три часа ночи, — Цыплаков и сам не понял, как он стал откровенничать с журналистом.

— Получается. А на картинке не видно, кто его утопил? Ну, хотя бы, мальчик или девочка?

— Да хер знает. Среднего роста, в капюшоне и в кепке с длинным козырьком.

— Значит, не Анна. Она метр шестьдесят пять без каблуков.

— Логично, — согласился Цыплаков. — Убийца на камере был явно без каблуков.

— Так, а второй матрос, капитан — они не могли?

— Ну второй матрос в это время за штурвалом стоял, сидел, то есть, — поправился полицейский. — Я камеру с мостика просмотрел полностью. Капитан хромает сильно, да и стал бы он мне пленки показывать? Сказал бы: не работает видеорегистратор.

— Логично, — согласился Артур. — А у туристов всех алиби есть?

— Ну как бы да. Никто не слышал, чтобы сосед уходил. Все ранее незнакомы, вместе случайно оказались. Только Евтуховы — семейная пара. Но с чего туристам Павленко топить? — Цыплаков уже вовсю советовался с Артуром.

— Слушай, там такая история была, Весь вчерашний день Павленко троллил Марину. Ну эту чудную тетку, писательницу. Конечно, вряд ли она на убийство готова, хотя вдруг от обиды его вытолкнула.

— Она тут самая мутная, я ей про одно, она тут же мне про перерождение и период Осквернения всех близких утонувшего. Допросить нормально не получается. Вон, смотри и сейчас по палубе ходит, что-то жжет, — Цыплаков показал на Марину, пританцовывающую по корме корабля с курительными палочками.

— Экспертов, когда доберутся, попрошу ее отпечатки пальцев особенно посмотреть. Вдруг все-таки она, — задумчиво предположил молодой полицейский.

— Так, не положим она. А с чего матросу сбегать от нее? Он то ее не дразнил, — Артур продолжил мозговой штурм.

— Может они с Павленко чего-то другого испугались? Узбек успел убежать, а Павленко нет? — Цыплаков выдвинул свою версию.

Артур пожал плечами:

— Надо матроса в розыск объявить. Вдруг что-то полезное расскажет. Тело Павленко, полагаю, бессмысленно искать. Я книжки про полярные конвои читал, тут ведь температура воды градусов восемнадцать?

— Да поменьше даже. Шестнадцать еще, не прогрелась.

— Ну до потери сознания ему от двух до четырех часов, для смерти восемь часов максимум. Так что, если Павленко, то только тело искать. А матросик, то вполне живой может быть.

Цыплаков с уважением посмотрел на журналиста:

— Красава. Точно. Займусь этим. Ты тут давай, погрей уши. Если чего, звони, — полицейский незаметно перейдя на «ты», продиктовал номер телефона и вышел из салона и кают-компании.

Следующим, прямо на камбузе, он опросил повара, высокого блондина по фамилии Воронин. Он тоже ничего не видел и не слышал.

Добравшись до капитанского мостика, Цыплаков опросил помощника капитана по фамилии Радченко. Худой мужчина с россыпью наколок отвечал с украинским акцентом.

— Ну а шо говорить-то, в двенадцать часов на вахту заступил. Встал за штурвал. До четырех достоял, смотрю, Баходир этот не идет на смену. Тю, думаю, проспал. Цинканул капитану, он приходит, говорит нет того на корабле. Пошел пошукать, смотрю лодки одной нет, резинки. Так шо и все, — сообщил тот.

— Так значит, с нуля до четырех с места не сходил?

— Та какое-тут, автопилот тут аховый, надо все время в оба смотреть, а то с курса собьется. Баходир, он вообще на десять миль восточнее ушел. Да и камера вон, — матрос показал на стеклянный купол, висящей над головой. — Только отвлекись, оштрафует компания.

— Понятно. Вот здесь распишитесь, — ворох протоколов у лейтенанта становился все толще.

Проделав ту же операцию с капитаном, Цыплаков услышал почти то же самое. Выходил из порта сам, затем передал штурвал Баходиру, тот в полночь сдал вахту Радченко, в четыре утра был им разбужен. В вахтенном журнале произвел отметки, принял решения поисковые операции самостоятельно не производить, так как место пропажи матроса установить было невозможно.

Полицейский помотал головой и понял, что должен проветриться.

— Значит так. Я на берег. Это все место преступления, возможно с уликами. Поэтому борт покидать запрещаю. Двигайтесь на Большой Заяцкий остров. Там швартуйтесь в валунной гавани у Андреевского скита. Сбегать там некуда, так что подозреваемые никуда не денутся. Я приеду, может с экспертами. Вот визитки, там телефон мой есть, если что звоните, — Цыплаков постарался придать голосу максимум строгости, для чего говорил басом.

— Эт самое, а туристы? Программа у них. Скандал будет, — попытался возразить капитан.

— Это теперь не туристы, а подозреваемые в тяжком преступлении. «Сто пятую» точную можно возбуждать, хотя еще факт наступления смерти не подтвержден, — полицейский начал рассуждать сам с собой.

Панов непонимающе смотрел на полицейского.

— Но покушение уже точно можно предъявлять. Поэтому можем выйти в суд на ограничение отдельных действий. Будут возмущаться — в отдел поедут, — сам себя успокоил полицейский и попрощался с капитаном.