Душа зла

Каким бы жестоким ни казался этот метод, но Сидни Фольстом — дипломированный специалист Лос-Анджелесского университета, член престижной Академии судебной медицины и признанный патологоанатом — приступила именно к нему.

День клонился к вечеру. Двери подвала хлопали при проезде очередной каталки. В этом спрятанном от посторонних глаз месте не было ни одного окна, здесь царили сумерки, здесь вскрывали мужчин, женщин и детей так, словно резали фрукты. Нельзя сказать, что работавшие здесь люди были бесчувственными, но, спроси любого из них, и они ответят: в конце концов учишься переносить все это, не бледнея. Тела повсюду, некоторые из них — пустые оболочки; все они оказались в холодильниках в первый и последний раз в своей биографии. Выпотрошенные человеческие существа, лишенные кожных покровов и внутренностей. Повсюду возле прозекторских столов стояли небольшие емкости для внутренних органов; звук стекающей в раковину воды и гудение мощных кондиционеров не могли заглушить угрюмый визг пил, вгрызающихся в черепные коробки.

Бролен задыхался.

Он действительно привык к вскрытиям, но ненавидел их. Когда из емкости, в которой вываривалась голова Элизабет Стингер, начал распространяться запах мяса, он сказал, что ему надо покурить, и вышел. Доктор не знала, что он бросил. Отыскав ближайшую лестницу, он случайно толкнул дверь с надписью «Пазл».

«Пазл» представлял собой большой черный зал, расположенный в самом сердце подвала Института судебной медицины; но даже сотрудники института старались туда не заглядывать. К счастью, он использовался очень редко, и за долгое время весь покрылся пылью. Там было всегда немного холоднее, чем в остальных подвальных помещениях. Заставленный большими столами из нержавеющей стали, этот зал использовался для хранения частей тел людей, погибших в крупных катастрофах, если не хватало обычных холодильников. Свое название эта комната получила после того, как однажды в нескольких километрах от Портленда разбился самолет. Тогда тела, привезенные сюда, представляли собой десятки фрагментов, и потребовались бесконечные часы, чтобы соединить одни фрагменты с другими, начиная с отдельных членов и заканчивая финальной сборкой гигантских человеческих пазлов.

Бролен слышал разговоры об этом месте и почувствовал себя в нем совсем отвратительно. Скрепя сердце он вернулся к доктору Фольстом.

Та уже произвела множество манипуляций с черепом. Плоть действительно отделилась от кости, и сейчас влажный череп блестел и выглядел замечательно гладким.

Сидни Фольстом рассматривала межбровье при помощи большой лупы, укрепленной наподобие монокля, направив на исследуемый объект мощный луч света. Через несколько минут она сделала Бролену знак приблизиться.

— Посмотрите на лобную часть, на ней хорошо видны повреждения, возможно нанесенные заостренным предметом. Это вполне может быть тот же тип ножа с обоюдоострым лезвием, которым пользовался убийца первой жертвы. Можно сказать, что мы имеем дело с поклонником обоюдоострых лезвий.

Бролен наклонился и взглянул на череп в лупу. Он почти ничего не понял, поскольку не был профессионалом в этом деле.

— Подождите мгновение, сейчас мы сделаем следы чуть заметнее.

Она провела по черепу щеткой из стекловолокна, и крошечные бороздки заполнил тонкий слой угольного порошка. Теперь в резком, ярком свете лампы возникли почти незаметные прежде царапины. Они образовывали подобие странного черного символа.

— Что это? — спросил Бролен.

— Вы же полицейский, вот вы мне и скажите.

— Как будто… Пентакль. Можно его срисовать?

— Даже больше, я могу сделать вам очень четкую цифровую фотографию, которую затем вы легко увеличите.

— Доктор, если я и вел себя с вами, как доставала, можете быть уверены: это больше не повторится, — произнес Бролен, испытав облегчение.

Сидни Фольстом встала, чтобы взять цифровой фотоаппарат:

— Если б только это было правдой.

В тяжелом воздухе подвала ослепительно блеснула вспышка фотоаппарата.

48

— Да, мама, это не сложно, ты же знаешь, семестр начался не так давно.

Джульет поменяла позу: за эти последние пятнадцать минут, проведенные у телефона в разговоре с матерью, ее ноги покрылись мурашками.

— А та ужасная история с убийцей из Портленда? Есть какие-нибудь новости? — спросила Эллис Лафайетт.

— Вчера вечером полиция объявила, что он будет схвачен в течение нескольких ближайших дней. Кажется, они вполне уверены в себе.

— Мы с твоим отцом решили, что лучше нам на несколько дней вернуться в Портленд. Сейчас не время тебе оставаться одной.

— Мама, я провела в одиночестве последние три месяца, и ничего. И потом, я здесь не сижу взаперти, у меня есть Камелия.

— Это не одно и то же, если твой отец и я будем рядом, мы сможем позаботиться о тебе, немного оживить обстановку в доме…

— Ладно, давай больше не будем об этом говорить! — заявила Джульет голосом, как ей казалось, строгим, но не лишенным нежности. — У папы сейчас очень важный контракт, ты нужна ему и…

— Но и ты нужна ему, и твой отец может…