Душегуб (СИ)

Его вечная невозмутимость была поколеблена. Это не его тело. Пусть он валялся долго… Пусть даже год… И от этого растерял мускульную массу. Но где следы от пуль на груди? Где ножевой шрам на левом предплечье? И вообще…

Его засунули в другое тело!

— Мама! Я всё.

Зашла Мария.

— Мама… Сколько мне лет?

Женщина подошла, внимательно посмотрела ему в глаза.

— Семнадцать, Ванечка. Месяц назад семнадцать исполнилось.

Денис оглядел весь крестьянский, средневековый антураж. Ухваты, прислонённые к русской печи, местами позеленевший медный самовар, образа в углу под расшитым рушником, прялка… До него начало кое-что доходить.

— А какой сейчас год?

Мать озадачилась. Вышла в сени, крикнула:

— Петя! А год нынче какой?

Вернулась.

— Тыща восемьсот двадцать шестой, Ванечка… От рождества Христова.

Снова внимательно на него посмотрела.

— Ванюша, ты смотришь по-другому…

— Как по-другому?

— Не так, как прежде. Взгляд у тебя не такой…

— Я смерть видел… мама. Может, от этого.

У женщины снова покатились слёзы. Она протянула руки обнять его, но опомнилась, остановилась.

— Что со мной произошло?

— Ты ложись, хороший мой, не сиди. Тебе надо лежать.

Денька послушно лёг. Боль отпустила. Приготовился спрашивать и слушать.

То, что он оказался неизвестно как, и неизвестно где, его, конечно, смутило, но не выбило из колеи. Он понял, что попал. Попал по полной программе. И, поэтому, первым делом следовало выяснить окружающую обстановку.

— Тебя собачка Варвары Ильиничны укусила, а ты её пнул. Вот Захар Маркелыч тебя плетью и отходил.

— Сильно?

Мария снова всхлипнула.

— На спине живого места нет…

— Ничего. Теперь выкарабкаюсь… А отца как звать?

— Петром, Ванечка.

— То есть я — Иван Петрович?

— Да, сыночка. Прохоров Иван, Петра сын.

— Ясно. А чем я занимаюсь?

— А у Варвары Ильиничны в дворне. На побегушках. Печь растопить, хворосту нарубить, бабам помочь бельё выкрутить…

— А Варвара Ильинична, это кто?

— Барыня наша, сынок. Варвара Ильинична. Гагарина, фамилия.

— Княгиня Гагарина?

— Нет. Не княгиня… Я не знаю, сыночка.

— Ладно. Потом выясним… А муж у неё кто?

— Она вдова. Сергей Палыч лет пятнадцать назад на войне сгинул. Наполеона воевал, да и сгинул.

— Ладно… мама. Спасибо. Я посплю.

— Ванечка, ты покушай сначала, а потом уже и спать.

Мать принесла тарелку каши, тарелку отваренных овощей и кусок хлеба.

— Это что? — поинтересовался Денис.

— Толокняная кашка да репа запаренная. Кушай.

Он опять сел. Спина горела уже поменьше. Принялся за еду. Потом лёг и уснул.

* * *

Проснулся среди ночи. Где-то лаяла собака. Как будто плёнку на магнитофоне закольцевали. Три раза гав-гав-гав, потом секунд пять тишины. Потом снова. Это раздражало.

Он собрался повернуться набок, но вовремя опомнился. Лежал мордой в травяную подушку и размышлял.

То, что его закинуло чёрте куда, это не страшно. Вопрос только в том — надолго ли?

Но надо жить так, как будто это навсегда. Обустраиваться капитально.

— Да, Соколов, — думал он, — куда же тебя черти занесли?

Тысяча восемьсот какой-то там год. Царская Россия. Дворяне, помещики и крепостные. Промышленность только-только попёрла в рост. Или нет? Чёрт его знает, историю отечества он знал плохо. Да и отечество ли это? Может параллельная вселенная какая-нибудь, где всё не так.

Ладно. Судя по уровню жизни крестьян, на примере «матери» и «отца», это несколько смахивает на его представление о крепостничестве.

Итак — недостатки. Законов не знаю. Прав никаких. Нахожусь в самом низу иерархической лестницы. Социальные лифты… Их просто нет…

Из достоинств, только знания и навыки. Да и те… Где тут могут пригодиться навыки бойца спецподразделения и наёмного киллера. Впрочем, есть наверняка некие государственные службы с потребностью именно в таких кадрах. Но с государством связываться в этих вопросах… Он усмехнулся. Два-три дела и устранят, как отработанный материал. Пробовали, знаем.

Интернета нет, чтобы принимать заказы. Организовать сеть сборщиков предложений?

Впрочем, есть у меня и иная полезная информация. Например — оружие. В оружии я разбираюсь хорошо. Вот только есть ли в наличии достаточная техническая база для моих передовых идей.

Ещё один путь — женщины. В это время, насколько я помню, удачная женитьба решает многие вопросы. Только нужен ли он кому, пацан безродный. Впрочем, недостатки можно компенсировать его богатым практическим опытом общения с противоположным полом.

Есть и совсем тяжкие проблемы. Здоровье. Уж больно он дохлый. Значит, надо есть и качаться. А то, как-то, без кубиков на прессе — некомфортно… Но ничего… Если ему семнадцать, то организм молодой, на тренировку отзывчивый…

И Денис, совсем уж засыпая, вспомнил — он же грамотный… В отличие от остальных крестьян…

Ладно. Надо спать. Завтра. Всё завтра.

Проснулся — уже светло. «Мать» сидела у печи на скамеечке, чистила овощи.

— Мама, а отец где.

— Ванечка. Проснулся, золотце. А отец в поле. Давно ушёл.

— Ясно.

Посмотрел на недоумевающее лицо матери.

— В смысле — понятно.

Да. За языком теперь придётся следить. Самое малое — не поймут. А то и обидятся…

Соколов начал планировать дальнейшие действия.