Душехранитель

Разноцветные гирлянды фейерверка рассыпались над улицей, одинокие ракеты взмывали с воем и свистом, взрывались в воздухе, падали… Гроссман краем глаза уловил, что Владу эти звуки неприятны: в его синих глазах появилось холодное, даже суровое выражение, и он едва заставил себя улыбнуться оглядывавшемуся на него мальчишке. Улыбался, тогда как впору было морщиться — только такая мимика была бы уместна в сочетании с его взглядом. Это длилось несколько секунд, а затем Влад снова стал безмятежен и весел.

Николай обернулся на Ренату и заметил, что она, зажав ладонями уши, быстро покинула зал. Пришлось идти следом.

— Ну что ты, ладонька? — шепнул он, обнимая жену в темноте комнаты, где спал Саша. — Это же фейерверк. У нас ведь и покруче было…

Она как-то резко дернулась.

— В Новосибирске, я имел в виду… Пойдем, они уже перестали… Сделаем погромче музыку…

Рената покрутила головой.

— Ты хочешь спать? Ложись на диван к Шурику… Давай, ладонька, ложись… Я посижу с тобой…

Она свернулась клубочком вокруг сына и вздохнула. Николай еще долго ощущал, как бьется ее сердце. Хлопнула входная дверь. Наверное, ушел «Дед Мороз». И верно: через минуту Марго завела Леву и шепнула, чтобы его тоже заставили спать. Мальчишка заснул раньше Ренаты.

Гроссман вышел в зал и долго щурился от яркого света. Квартира была пуста: все, наверное, уже ушли на елку.

Николай вздохнул. Ему было отчего-то жаль, что не удалось пообщаться с Ромальцевым и увидеть, каков он без маскарада. По всем каналам шли развлекательные телепередачи, все блестело от мишуры, а веселья снова как не бывало. Молодой человек уже хотел присоединиться к жене, но тут разгулявшаяся толпа под звон гитары ворвалась в дом.

— Елку не унесли? — спросил парень, в котором Гроссман по синим глазам узнал Ромальцева; через плечо Влада висела гитара, а на локте другой руки — одна из «бабенок-разведенок». — А, нет, все в порядке!

— Влад, спой еще! — попросила его спутница.

— Ну сейчас, сейчас. Разденусь, подожди. Марго, держи гитару! Доверяю!

— Гроссман, жалко, ты с нами не пошел. Там так здорово! Подморозило! Мы даже с горок покатались! — Маргарита была «подогрета» не только весельем.

Николай покачал головой: такая красивая женщина, а тоже одна. Есть в них что-то общее с Людмилой, их приходящей… неизвестно кем. Няней — не няней?..

А вот и Влад. Опять вешает на шею гитару. Дать определение «красивый» в отношении мужчины у Гроссмана никогда не поворачивался язык, но про себя он именно так о Владе и подумал. Красивый парень. Ладный, статный, подвижный, лицо обаятельное, живое. Хорошей был бы парой Маргоше, если говорить честно. Да только нет как нет между ними той замечательной искорки…

Ромальцев встал на одно колено перед просившей песни гостьей и исполнил ей «Милая, ты услышь меня!» голосом Михаила Жарова, актера из старого фильма.

— «Анна на шее!» — угадала вторая «разведенка».

— Сама ты на шее! — огрызнулась первая, которую, кажется, тоже звали Анной. — Спасибо, Влад. Ты был бы хорошим пародистом, очень похоже.

— Это фильм! — хихикнула подруга.

«Шерочка с Машерочкой» сюсюкались возле окошка. От внимания Николая не ускользнуло, что Марго с досадой покосилась на эту Анну и погрустнела. Ах, вот оно что! Мы тайно влюблены в Ромальцева! Не бойся, Маргоша, у Анны нет места на шее у Влада, это уж точно. Гроссман усмехнулся и подсел к хозяйке квартиры. Марго улыбнулась в ответ ему, но невесело.

Лучше всего у Влада получалось исполнять какие-то средневековые баллады с мотивами, напоминающими восточные. Он удачно играл голосом, и лицо его при этом сильно менялось. Николай удивлялся: словно два разных человека проявлялись в Ромальцеве до и после песни. Очень разных. У поющего проскальзывал легкий акцент, Влад же говорил чисто, причем хорошо поставленным и — чаще — негромким голосом. Это только Дед Мороз у него взывал к Левке так, что дрожали стекла в окнах.

— Мой самый лучший Новый год, — стеснительно сообщила «Машерочка».

— Да, но только нам пора, — добавил ее супруг. — Мы обещали зайти еще кое-куда.

Марго была так задумчива, что едва оторвалась от своих мыслей, чтобы встать и проводить гостей.

«Только ты не уходи», — загадал Николай, обращаясь к Владу. Ему нестерпимо хотелось поговорить с этим молодым человеком. Почему — неизвестно.

— Может быть, Ренку разбудим? — вяло предложила Марго. — Новый год, а она дрыхнет…

— Пусть спящим достанется мир грез! — тут же отверг ее предложение Ромальцев и подмигнул Николаю. — Марго, давай с тобой потанцуем? М?

Она расцвела. Николаю пришлось танцевать сразу с обеими «бабенками-разведенками», приунывшими после «измены» Влада. «Старею», — подумал Гроссман, ловя себя на том, что ни одна из женщин, которые находятся в этой комнате, включая Марго, его не волнуют. «Разведенки» флиртовали, радуясь отсутствию гроссмановской жены, а Николай думал именно о ней. И если бы не присутствие Ромальцева, он давно бы уже ушел к Ренате.