Душевная болезнь Гоголя

Кроме упомянутых выше болезненных расстройств, Гоголь в письмах к разным лицам описывает необычное и непонятное ему душевное состояние – нереальность обстановки (дереализация). В ту пору, когда он ухаживал за больным юношей Виельгорским, ему показалась странной обстановка – «я читал в ней повторение чего-то отдаленного, когда-то давно бывшего». Это так называемое явление «дежавю» – уже виденное. Такое же ощущение нереальности появилось у него после просмотра комедии «Ревизор»: «Мое творение показалось мне странным, как будто не мое». По определению профессора А. В. Снежневского, это «отчуждение восприятия» (жамевю – никогда не виденное).

Однажды, когда шел домой один, ему показалось, что он в «многолюдной толпе». Но особенно странным ему показался один эпизод во время пребывания у родных в Васильевке в 1842 году: «Вижу родные знакомые лица, но они мне показались как будто родившимися не здесь, а в другом месте и в другое время. И много еще глупостей чудится в моей ошеломленной голове». Это тоже один из видов «отчуждения восприятия» – нарушение «восприятия времени».

Помимо описанных симптомов, у Гоголя было еще одно расстройство довольно неприятного характера – амбивалентность или двойственность поступков (по определению академика А. В. Снежневского – «противоположные тенденции в психической деятельности, приводящие к непоследовательности мышления и неадекватности поступков»[28]. Сам Гоголь считал, что ему с детства была свойственна нерешительность. Прежде чем что-то сделать, долго обдумывал, принимался за дело и бросал, а через некоторое время снова брался за то же самое.

Его современник Ф. И. Иордан вспоминал такой эпизод. Обедая в одном трактире, Гоголь менял несколько раз блюда, едва дотронувшись до них. Трактирщик предложил ему больше не ходить в их трактир, так как «хозяин забракованные блюда ставит на наш счет». Такая же история произошла во время обеда у Хераскова, когда Гоголь несколько раз требовал заменить чай, мотивируя свое требование тем, что чай холодный, или горячий, или не крепкий, или «стакан не долит». Гости были удивлены его нетактичностью, не подозревая, что это поведение определялось не капризами писателя, а его душевной болезнью. В последние годы явления амбивалентности у Гоголя приняли выраженные формы. В 1851 году они стали не только явными и заметными для окружающих, но и крайне тягостными для него.

Летом 1851 года после длительного пребывания в Васильевке он собрался возвращаться в Москву. Попрощался с родными и уехал. Но, к их удивлению, с полпути вернулся. На другой день снова уехал и снова вернулся, и так было, по воспоминаниям сестры Ольги, «четыре раза». Осенью 1851 года получил из Васильевки от матери приглашение на свадьбу одной из сестер. Ехать долго не решался. Потом выехал. По пути заехал в Оптину пустынь посоветоваться с епископом. Тот рекомендовал ехать, чтобы не огорчать семью и «не гневить Бога». Но, к удивлению епископа, на другой день Гоголь пришел к нему с тем же вопросом. Тот посоветовал действовать так, как подскажет сердце. Гоголь поблагодарил и ушел. Но на третий день пришел опять и обратился к нему с тем же вопросом. Тот снова посоветовал помолиться и спросить у Бога совета. Когда Гоголь пришел и на четвертый день с тем же вопросом, епископ рассердился из-за того, что он не слушает его советов, и приказал вернуться в Москву и к нему больше не обращаться. Гоголь вернулся. На свадьбу не поехал. Матери написал, что он доехал почти до Калуги, но почувствовал себя плохо и вернулся. Такие явления были тягостны для Гоголя, он понимал их неестественность и относил к признакам своей болезни. Явления амбивалентности сопровождали Гоголя в течение всей жизни.

Но наиболее тягостными для себя Гоголь считал так называемые «кататонические» явления. В то время (середина XIX века) термина «кататония» еще не существовало. Эти расстройства были описаны европейским психиатром Кальбаумом через несколько лет после смерти Гоголя как самостоятельное заболевание. А еще через несколько лет, в конце XIX века, выдающийся немецкий психиатр Эмиль Крепелин кататонию описал как синдром так называемого раннего слабоумия (с 1911 года – шизофрения).

В национальном руководстве «Психиатрия» (ответственный редактор член-кор. Ю. А. Александровский) «кататонический синдром» описывается академиком РАМН А. С. Тигановым, как «психическое расстройство, при котором преобладают нарушения в двигательной сфере, характеризующиеся картиной заторможенности (ступора) или возбуждения». Такие явления отмечались у Гоголя в раннем детстве. Дочь писателя и друга семьи Гоголей В. В. Капниста – Софья Васильевна Скалон писала в своих воспоминаниях: «Я знала Гоголя мальчиком. Он всегда был серьезный и до того задумчивый, что отвлечь его от собственных мыслей было невозможно и это чрезвычайно беспокоило его мать».