Души людские

Васька разговаривал грубо. Для него брат давно уже стал чужим. С самого детства, можно сказать. А потом, когда уехал, вообще отвык за долгие годы. Абсолютно отвык! Это не брат, а чужой человек. Он покосился на Алешку. Для него друзья были куда ближе, чем мать и брат. Уехал из дома пацаном. Сразу после школы сбежал, а сейчас уже взрослый мужик. Получается, что большую часть своей жизни он прожил один, без семьи. Даже вспоминая школу, когда учился, Васька почему-то стеснялся своей матери, не говоря уж о брате – инвалиде. Мать, сколько он помнил о ней, всегда была тихая, забитая жизнью. Ни с кем не спорила, не ругалась. Все помыкали ей. Не успеет прийти с работы, а уже торопится на другую. Всегда в старенькой одежде, неприглядная, маленькая, щупленькая. Пройдет мимо, и не заметишь, не обратишь внимания. Серая мышь, как говорят. Васька не любил, когда она приходила в школу. Робко постучится в дверь. И стоит, опустит глаза и молча слушает, как учительница жалуется на него. А домой вернется, не ругается, лишь взглянет с укоризной, покачает седой головой и всё. И братишка, Алешка, в нее пошел. Взглянуть лишний раз боится, не то, что слово сказать, а тем более поругаться. А он… Ему почему-то стыдно было, что у него такая семья. И друзей не приводил в дом. Стеснялся, что живут небогато, что у них всего лишь маленький телевизор и проигрыватель с кучей старых пластинок – это осталось от отца, который сбежал от них, когда они в садик ходили. А на все вопросы об отце, Васька отвечал, будто он был подводником и погиб при исполнении боевого секретного задания. Даже картинку из какого-то журнала вырезал и всем показывал. И сам поверил в то, что придумал. Верил и всем хвастался, пока кто-то не притащил в школу старый журнал, а там была такая же картинка подводника. Весь класс… Нет, вся школа смеялась над ним, над его враньем. Он злился. Дрался. Иногда плакал, забившись под лестницу или забравшись на чердак. Мать вызывали в школу. Она долго слушала, а Васька стоял рядышком и смотрел на нее. Учительница жаловалась, что он обманывает, с ребятами дерется, уроки прогуливает и про отца носом ткнула, а мать ничего не сказала, даже не заступилась за него. И после этого Васька стал тихо ненавидеть свою семью, стыдиться мать и бить брата. Старался избегать с ними куда-нибудь ходить, где-то бывать. Ему лучше было с друзьями. С ними весело. А дома – тоска зеленая. И поэтому Васька стал после школы уходить к друзьям, а возвращался затемно. Иногда приходил с запашком. Мать покачает головой, сядет и тихонечко начинает плакать, а он только сильнее злился, глядя на ее слезы. И в итоге, кое-как дотянув до выпуска, он утащил деньги у матери, и с другом уехали из дома. Он решил стать богатым. Таким, чтобы все завидовали, таким, чтобы все боялись его, таким… Васька вздохнул. Да, он добился. Правда, чтобы добиться, опять пришлось обманывать. Всем говорил, будто остался без родителей, а часть документов украли. До сих пор не мог понять, почему поверили ему, почему стали помогать. Сначала выучился на курсах, а потом его определили на работу, хотя, как он видел, многие уезжали ни с чем. А ему нашлась работа. Потом квартиру дали. А когда почуял, что на ноги встал крепко, вот тогда-то и показал себя во всей красе, показал свой характер. Ну, а мамка с братом… Они остались там, где-то далеко, где-то в прошлом, о котором он старался не вспоминать. Да, приезжал домой. Показал матери и брату, с какой легкостью расстается с деньгами, разбрасывая направо и налево, но матери ни копейки не давал. Он приехал в гости и его должны, нет, обязаны кормить, поить и выполнять все его прихоти. Да и бывая, он большей частью проводил время с друзьями в ресторанах и кафе, а потом с девками пропадали, но возвращаясь домой, не чувствовал вины перед матерью и братом, а словно так и должно быть. Бывало так, что на обратную дорогу мать давала деньги, а он брал и спокойно уезжал, чтобы там, где живет, похвастаться перед друзьями, как здорово он гулял, что даже денег на билет не осталось. Мать долго терпела, а потом попыталась образумить его, но Васька психанул, что сует нос в его жизнь. И, разругавшись с ней, он сказал, что больше домой не вернется. И ушел, хлопнув дверью. А мать и брат… А зачем о них думать? Это лишняя головная боль. Чем больше он зарабатывал, тем меньше ему хотелось общаться с семьей. И Васька перестал с ними общаться. Отделывался редкими письмами, открытками, а потом вообще замолчал, но переводы, какие присылала мать, он получал. Значит, они живут хорошо, если присылают…

– Васька, почему говоришь, что девчонка, которая мне нравится – дура? – донесся голос, и Васька помотал башкой, с недоумением посмотрев на братишку. – Аленка хорошая. Сам убедишься, когда с ней пообщаешься. Она такая, такая…

Алешка не смог объяснить, какая Аленка, лишь рукой махнул и опять взгляд в пол, и замолчал.