Души теней

Она не понимала, почему леди Ульма остается такой спокойной.

— Вы не понимаете? — Ум Елены бешено работал. — Вы сможете получить свое поместье обратно. Мы постараемся вернуть ему прежний вид. Если, конечно, вы предпочтете потратить деньги именно так. Но я хочу хотя бы увидеть пещеру Аладдина.

— Но… — леди Ульма внезапно расстроилась, — я хотела попросить хозяина Дамона о другом, хотя деньги от продажи драгоценностей могли бы с этим помочь.

— А чего вы хотите? — спросила Елена как можно мягче. — И необязательно звать его хозяином. Он освободил вас несколько дней назад.

— Но это же был просто… минутный порыв. Эйфория. Он же не сделал этого официально, не обратился в управление по делам рабов.

— Только потому, что он ничего об этом не знает! — крикнула Бонни, а Мередит одновременно с ней сказала:

— Мы ведь ничего не знаем о протоколе. Это нужно сделать?

Леди Ульма смогла только кивнуть. Елене стало стыдно. Она поняла, что женщине, бывшей рабыней двадцать два года, трудно поверить во внезапно обретенную свободу.

— Дамон освободил нас всех, — она опустилась на колени рядом со стулом леди Ульма. — Он просто не знал о всяких формальностях. Если вы нам расскажете, мы передадим ему, а потом все вместе отправимся в ваше поместье.

Она собиралась встать, но тут Бонни заметила:

— Что-то не так. Она совсем не такая счастливая, как раньше. Нужно выяснить, что случилось.

Включив эмпатию, Елена поняла, что Бонни права, и осталась стоять на коленях:

— В чем дело?

Леди Ульма очень сильно открывала душу, когда Елена задавала вопросы.

— Я надеялась, — медленно ответила та, — что хозяин Дамон купит, — она покраснела, но продолжила: — Еще одного раба. Отца… отца моего ребенка.

Повисла тишина, а потом девушки заговорили все втроем, пытаясь как-то скрыть смущение от того, что были уверены, что отец ребенка — старый Дрозне.

Конечно же нет, ругала себя Елена. Она радуется этой беременности — а кого обрадует ребенок от монстра? Кстати, он даже не подозревал о том, что она может быть беременна, и его это не заботило.

— Это проще сказать, чем сделать, — сказала леди Ульма, когда поток вопросов и заверений немного утих, — Люсьен ювелир, известный человек. Он создает вещи… напоминающие мне о моем отце. Купить его будет недешево.

— Но у нас же есть пещера Аладдина, — радостно воскликнула Бонни. — В смысле, если продать все, денег должно хватить. Или нет?

— Но это сокровище принадлежит хозяину Дамону, — в ужасе ответила леди Ульма. — Даже если он еще этого не понял, унаследовав имущество старого Дрозне, он унаследовал и меня, и все мое имущество.

— Для начала нужно вас освободить, а там видно будет, — твердо сказала Мередит.

Дорогой дневник.

Я пишу это, все еще будучи рабыней. Сегодня мы освободили леди Ульму, но решили, что мы с Бонни и Мередит останемся «личными ассистентками». Леди Ульма сказала, что без нескольких красивых наложниц Дамон будет производить странное впечатление.

В этом есть и кое-что хорошее — наложницы должны постоянно носить красивую одежду и украшения. Поскольку я ходила в одних и тех же джинсах с того момента, как этот ублюдок Дрозне порвал другие, ты понимаешь, почему я так радуюсь.

Но, конечно, дело не только в одежде.

Все, произошедшее с момента освобождения леди Ульмы и поездки в ее поместье, напоминает чудесный сон. Дом, конечно, обветшал и служил спальней, а заодно и туалетом для диких животных. На втором этаже мы даже нашли волчьи следы и задались вопросом, живут ли в этом мире оборотни. Конечно, да, и некоторые занимают очень высокое положение. Может быть, Кэролайн стоило бы побывать тут и узнать, что такое настоящие оборотни. Говорят, они ненавидят людей настолько, что не заводят даже рабов-людей или вампиров (которые раньше были людьми).

Но вернемся к дому леди Ульмы. Он стоит на каменном фундаменте, а изнутри обшит твердым деревом, так что в целом не пострадал. Занавеси и гобелены, конечно, разорваны, так что немного страшно входить внутрь с факелом и видеть эти колышущиеся обрывки. Не говоря уж о паутине. Ненавижу пауков!

Но мы вошли внутрь. Факелы светили так же, как багровое солнце, вечно стоящее над горизонтом. Они окрашивали все в цвет крови; мы закрыли двери и зажгли огонь в гигантском очаге в большом зале. Думаю, в нем ели и устраивали вечеринки — там огромный стол на помосте, галерея для музыкантов, площадка для танцев. Леди Ульма сказала, что там (в зале, не на галерее) спали слуги.

Потом мы поднялись наверх, где оказалось несколько десятков — клянусь — спален с огромными кроватями под пологом. В них нужны новые матрасы, простыни, покрывала, занавески, но мы не стали там задерживаться. На потолке в спальнях висят летучие мыши.

Мы шли в мастерскую матери леди Ульмы. Это оказалась очень большая комната, где могло бы усесться человек сорок. Потом стало еще интереснее!

Леди Ульма подошла к одному из шкафов и сдвинула в сторону всю изорванную, траченную молью одежду. Потом нажала на заднюю стенку, и та отошла в сторону! Там оказалась узкая лестница, ведущая вниз.