Душные бандиты

Петруха стоял на трамвайной остановке, тоскливо глядя вдаль. Общественный транспорт работал из рук вон плохо, и Алексеев в который раз в этом убеждался. Моросил мелкий дождик, и его раздражало и это, и то, что зонта он с собой не догадался захватить, выйдя из дома в ясную погоду. Вспомнив свое недавнее, вместе с Марией Даниловной, длительное и безрезультатное ожидание трамвая, он в очередной раз предъявил претензии приказавшей долго жить советской власти и решительно зашагал по унылому новостроечному району, желая добраться до метро пешком.

Алексеев остановился возле знака пешеходного перехода. Светофором он снабжен не был, к радости водителей, которые, казалось, и не собирались дать проход пешеходам. Воспользовавшись секундным перерывом в движении плотного потока машин, Алексеев, вместе с остальными пешими неудачниками, рванулся было вперед, как вдруг невесть откуда вывернувшая «девятка» стремительно приблизилась, не давая пешеходам возможности пересечь улицу… Люди чуть попятились назад, но не все. Петруха с ужасом увидел, как какая-то молодая женщина, видимо задумавшись, не обратила на появившуюся машину никакого внимания и продолжала путь, рискуя быть сбитой. Опер одним прыжком подскочил к ней и дернул с силой на себя. Он успел вовремя, в самый последний момент. «Девятка», слегка зацепив сумку женщины, быстро промчалась мимо, и из-за темноты сгущающихся сумерек Алексеев не смог, да и не успел бы рассмотреть и запомнить ее номер. Сохранившая свою жизнь благодаря своевременному вмешательству опера женщина теперь всхлипывала и со стоном переминалась с ноги на ногу.

— Что с вами? — участливо спросил Петруха, но не успел получить ответа. Новая пауза в движении транспорта вселила в пешеходов надежду на успех, и все они ринулись вперед, к тротуару. Их примеру последовал и опер, на всякий случай крепко схватив рассеянную женщину и волоча за собой. Та не переставала вскрикивать.

— Да что с вами? — с некоторым раздражением снова спросил Алексеев, когда опасность пасть под колесами уже миновала.

— Ногу… кажется… подвернула… — со слезами на глазах сообщила та.

— Да? Попробуйте ступить на нее! — скомандовал опер.

Она послушалась, но тут же вскрикнула:

— Ой! Ой, как больно!

— Ну что с вами делать? — с тоской в голосе произнес опер. — Вы далеко отсюда живете? Или в больницу вас отвести — здесь рядом, я знаю… Хотя нет, в травмпункт надо…

— Да нет, незачем в травмпункт! — покачала головой женщина. — Ну что они могут такого сделать, чего бы я сама не могла? Если бы вы могли… Впрочем, я не могу вас об этом просить…

— О чем? — вздохнул Алексеев, искренне сожалея, что не остался ждать трамвая.

— Я совсем рядом живу… Вы бы только довели меня до дома…

— Ну хорошо, — решился человеколюбивый Алексеев. — Не бросать же вас так, с травмой, посреди дороги… Мало ли еще опять под машину попадете… Ну, показывайте дорогу, что ли…

Женщина буквально повисла у него на руке, с тихим стоном подволакивая за собой поврежденную ногу. Жила она, и верно, недалеко. Завидев свой дом, она, казалось, убыстрила, насколько могла, шаги и неуверенно обратилась к Алексееву:

— Извините, пожалуйста…

— Да? — откликнулся тот, проявляя максимум вежливости в этой раздражающей его ситуации.

— Не могли бы вы… Могу ли я рассчитывать, что вы проводите меня прямо до квартиры?

— Высоко живете?

— Высоко… Правда, есть лифт… Но я что-то… У меня голова кружится… Как бы не упасть на пороге…

— Ладно, — согласился Петруха, не найдя в этом желании ничего странного.

— Отлично! Как хорошо! — ликовала женщина. — Сейчас уже придем… А завтра я могу договориться не ходить на работу… Все пройдет, это ерунда, я знаю…

— А вы не боитесь вот так, запросто, к незнакомым людям обращаться? — поинтересовался Петруха, разряжая на несколько секунд воцарившуюся тягостную тишину.

— Ну, вы же мне только что жизнь спасли! Спасибо! — заявила женщина. — Шестой, пожалуйста… — пояснила она в лифте. — А я ведь даже так вас и не поблагодарила! Вот невежда! Может быть, вы заглянете на секундочку? А? Я чайку согрею… Погода такая мерзкая, легко простудиться…

— Нет, что вы, спасибо, — резко ответил Петруха и тут же добавил: — Да, пожалуй…

Женщина несколько удивленно взглянула на него, но он не стал ей объяснять, что непоследовательность в его ответе вызвана просто банальным чувством голода, резко нахлынувшим на него при одном только напоминании о чае… В другой день он непременно бы отказался, как и сделал это сгоряча поначалу, поскольку женщина была не просто малопривлекательная, но какая-то странная — отвратительная и вызывающая сочувствие одновременно. Алексеев, как и большинство людей, не был любителем подобных компаний, но он слишком уж устал за сегодняшний, насыщенный событиями день и в суматохе не успел поесть. Согласившись, он исподлобья взглянул на спутницу и отметил плохо скрытую радость, озарившую ее лицо.