Душные бандиты

Операция, проведенная Алексеевым, увенчалась успехом. Он печально покачал головой, недоумевая, отчего ему одному из всего города приходится пресекать именно этот вид преступлений. Затем, надев все же на всякий случай противогаз, не желая опытным путем проверять, как же долго он может вдыхать распыленную ворами отраву, Петруха набрал номер милиции и, гнусавя, объяснил ситуацию…

— Господи! Такси! Это же так дорого! Ну давайте, Петечка, хоть я заплачу! — не переставала настаивать Мария Даниловна, но Алексеев решительно пресек ее просьбы:

— Нет, уважаемая Мария Даниловна! Я и так ваш должник!

Он бережно проводил ее до квартиры и нерешительно топтался на пороге.

— Что же вы, не зайдете? — удивилась хозяйка.

— Да я бы зашел… Только вы, наверное, устали… Все-таки после больницы… Отдохнуть надо…

— Да я там наотдыхалась — врагу не пожелаю!

— Что? — не совсем понял опер, но приглашение принял и вошел в квартиру.

— Да там же совершенно нечего делать! Ну совершенно! Такая скука! Хорошо, хоть вы навестили… Да и то ненадолго, а все остальное время — что делать? С ума можно сойти! Теперь-то я вам вдвойне сочувствую, ну, я имею в виду, когда вы на Пряжку попали…

— Вот только не надо, а? — поморщился Алексеев. — Ну пожалуйста! Так хорошо начали, а вы — снова о неприятном…

— Ну ладно, ладно, — стушевалась пенсионерка Сухова. — Ну, давайте о приятном. Вы говорили, что вы мой должник! Здорово! Только я точно не припоминаю… Подскажите, а?

— Ну вы даете! — развеселился опер. — Вот, значит, что для вас приятное? А я, между прочим, образно выразился! Я благодаря вам преступление все-таки раскрыл! Нет, два… Погодите… Даже три… Или нет, если с убийством на Галерной — то четыре! Ух ты! И всё благодаря вашей «засаде»! Ну, я даже представить себе не мог, что все так закончится…

— Да что вы? Ну, очень рада услышать… Вы всегда говорите, если от меня что-то нужно, ладно? Мало ли понадобится человека в банду внедрить… Смотрели на днях «Бешеные псы»? Классно они там, да? Это я завсегда — пожалуйста!

— Не сомневаюсь! — ехидно сказал Петруха.

— Ну ладно, расскажите! Расскажите, пожалуйста, как вы всё раскрыли! — приставала Мария Даниловна.

— Ну… столько всего интересного, — нерешительно начал опер, пытаясь составить в голове связную картину.

— В общем, «душных бандитов», как я поняла, вы задержали, — подсказала пожилая женщина.

— Да, целых две банды, — спокойно произнес Алексеев. — Хотя нет, не совсем целых… Последний, недостающий компонент одной из банд попался вообще совершенно случайно, и то его уже забрали…

— Погодите, погодите… Что-то я ничего не понимаю! Какой ингредиент? То есть компонент? И что значит две банды? Как это?

— Ну, значится, так, — качая головой, объяснил Петруха. — Первоначально, действительно, «душная банда» была одна, в составе ее было три человека, все — жители пригорода, это я, кстати, верно предположил! Два лица с определенным местом жительства, но без определенных занятий, причем они совсем недавно уволились — незачем на работу ходить стало, раз такие заработки нашли… А третий — племянник одного из грабителей, учащийся ПТУ…

— Пэтэушник, значит, — скептически сказала Сухова. — Я всегда их терпеть не могла…

— Это ваша субъективная точка зрения, — покачал головой собеседник. — В общем, неважно. Их-то я взял действительно случайно, просто чудом… И всё из-за вас…

— Да! Я же говорила, что нужна засада! — ликовала Мария Даниловна. — А вы: «Чушь!», «Невероятно!». Вот видите!

— Да нет. Ваша засада сюда достаточно косвенно относится. Разве что благодаря ей вы оказались в больнице, я отправился вас навестить…

— Кстати, как же это все-таки мило с вашей стороны! — растрогалась пожилая женщина.

— Спасибо… Не стоит благодарности, — засмущался опер. — Вчера — вы меня навещали, сегодня — я вас… Я ваши апельсинчики никогда не забуду! Так приятно!

— Ну что вы! Я всегда готова вас навестить!

— Давайте лучше думать, что больше не придется! — предложил Алексеев. — Итак, возвращаясь из больницы, я познакомился с некоей дамой и проводил ее до дому… И когда я сидел у нее в квартире…

— Вот как? — подозрительно глядя на него, перебила Сухова. — А как же Олеся? Что это вы, в донжуанство ударились?

— Никуда я не ударился, — поморщился Петруха. — И какое там донжуанство! Вы бы ее видели! Натуральный крокодил!

— Нет! Нет! Не говорите этого слова! — воскликнула в ужасе Мария Даниловна.

— Да? А почему?

— Это… Вы помните… ну, тот ужас про жреца… ну когда я… когда вы меня…

— Помню. А при чем тут крокодил?

— Вот! Вот вы опять! А у меня прямо мороз по коже! Я же, кажется, именно этим словом его пробудила!

— Ну ладно. Нам рано жить воспоминаньями, — заявил опер. — Короче, женщину эту я совсем по другой причине провожал: она ногу подвернула… А я как раз проголодался… И как впоследствии выяснилось, она тоже…

Алексеев деликатно замолк, терзаясь сомнениями, стоит ли посвящать собеседницу в ужасающие наклонности своей новой знакомой.

— А это-то тут при чем? — раздраженно спросила Мария Даниловна, чувствуя, что теряет нить разговора.