Душные бандиты

«Озабоченная какая-то… — с отвращением вздрогнул он. — Приставать, что ли, будет… А, плевать! Я-то уж смогу себя защитить… Не на того напала! Изнасилование мента… Это что-то новенькое… Выпью чая… Хлеба какого-нибудь съем… И быстро уношу ноги…»

— Меня Кристина зовут, — томно улыбнувшись, произнесла женщина, отпирая дверь квартиры.

— Петр… Алексеевич, — стараясь придать голосу максимум солидности, сказал опер, но вышло как-то жалко, он не вовремя поперхнулся и испортил весь эффект.

— Вот здесь я и живу… одна, — продолжала ворковать хозяйка, широким жестом пригласив гостя войти.

Петруха, напрочь проигнорировав предложенные женщиной тапочки, не разуваясь, прошел на кухню, не волнуясь о том, что покажется невоспитанным. Его опять посетило раздражение, усугубленное безликим интерьером квартиры. Особенно же его угнетала кухня, в которой всё, что только можно, вплоть до стульев, было покрыто клеенкой.

Кристина поставила на огонь чайник и, мурлыкая под нос какую-то мелодию, что безмерно оскорбляло пусть не абсолютный, но все же слух Петрухи, принялась быстро нарезать колбасу и хлеб.

— Жутко устала, — улыбнувшись, призналась она. — А проголодалась — не то слово!

Она плотоядно облизнулась, обнажив ряд мелких крысиных зубов, и в подтверждение своей последней фразы засунула в рот кусок хлеба.

— После работы пошла в жилконтору, такую очередь отстояла, потом в магазин, потом… — тараторила хозяйка.

— Я, признаться, тоже устал, — решил намекнуть на то, что она зря на него рассчитывает, Петруха. — Такой день выдался! С утра в газовую атаку попал… Потом на работе измотался, как… не знаю кто… Выжат как лимон… А сейчас вот из больницы — здесь у вас, неподалеку… Знакомая там лежит, слишком сильную дозу отравляющих веществ получила… Прогноз вроде бы благоприятный, как говорят доктора, да я все же переживаю… Весь на нервах…

— Близкая знакомая? — спросила женщина и отошла в сторону, надевая большой клеенчатый фартук.

— Очень близкая… Молодая, — покривил душой опер, — да здоровье не очень… А к больницам я с недоверием отношусь… Сам недавно из больницы… Нервный я, болею много! — продолжал разочаровывать озабоченную хозяйку Алексеев.

— Да все сейчас больные, — кивнула та, если и расстроившись, то не подав виду. — Экология, время такое…

Она стояла за спиной гостя, крепко сжимая в руке молоток. Петр Алексеевич сидел неподвижно, задумчиво глядя на причудливую игру свечей, зажженных Кристиной. Глубоко вздохнув, женщина занесла молоток над головой опера, который между тем говорил, соглашаясь с последним высказыванием хозяйки:

— Это точно! Придите в поликлинику — там одни молодые, и все боле… — Он вздрогнул и резко подскочил на стуле.

На плите стоял чайник со свистком. Он уже был готов закипеть и огласить пространство кухни отвратительным пронзительным звуком. Алексеев же, будучи действительно человеком нервным, что раньше было абсолютно неизвестно даже ему, но ярко проявилось после лечения в психиатрической больнице, совершенно не мог выносить резких звуков… Он знал это, он боялся их, они сводили его с ума…

Петруха подскочил и с силой выключил газ. Начавший было свою громкую песню свисток ограничился первой пробной, довольно тихой, нотой и успокоился. Чай вскипел…

Молоток описал траекторию в стороне от головы гостя и с грохотом врезался в стол.

Алексеев снова вздрогнул, не ожидая выводящего его из состояния душевного равновесия звука с совершенно противоположной плите стороны. Он обернулся, внимательно посмотрел на молоток, затем перевел взгляд на лицо Кристины, выражающее смесь испуга, недоумения и решительности повторить свое негостеприимное действие…

Петруха понял всё… По крайней мере, так ему показалось. Но он не успел ничего предпринять, равно как и хозяйка.

Раздался звонок в дверь.

Крепко держа молоток и схватив покушавшуюся на его жизнь женщину за руку, он беззвучно спросил:

— Это еще кто? Твои соучастники?

— Не знаю… — шепотом и с ненавистью в голосе ответила она, пытаясь выкрутиться из мускулистой руки опера.

— Не ври, — спокойно произнес он, не придя еще к мнению, правду или нет сообщила ему хозяйка.

Замок неожиданно начал щелкать. Люда с неописуемым изумлением смотрела в сторону двери, и Алексеев ей поверил.

Через мгновение дверь распахнулась, на пороге появились три человека, лица которых были скрыты за противогазами. Квартира быстро наполнилась запахом отравляющих веществ.

Хозяйка сникла и стала заваливаться на пол. Опер не стал ей в этом препятствовать.

«Теперь понимаю! — мелькнуло у него. — Это мне снится! Конечно! Я же их утром задержал! Хрен! Гады! Выпустили, что ли? Вот так всегда! Ловишь, ловишь… Жизни не жалеешь… А они выпускают… Улик, видите ли, маловато… Ну я вам всем сейчас покажу! Я террорист, я Иван Помидоров! На меня ваши газы не действуют!»

Последнее, что увидели до глубины души удивленные грабители, был стремительный бросок на них человека с полным ярости взглядом… Человек умело сорвал с них противогазы…