Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

Глядя на свою крошечную дочь, я уже не понимала, как могла жить без нее раньше! Мне стало жутко стыдно при мысли о том, что семь месяцев назад в какой-то момент у меня в голове долей секунды проскочило «оставлять, не оставлять?». Я целовала милое личико с кукольным ротиком-бантиком и прятала свои глаза на маленькой теплой грудке, прося у нее прощения.

Через три дня меня выписали. За мной приехали на такси родители. Папа бережно взял на руки свою маленькую внучку, завернутую кульком в тонкое одеяльце, и не выпускал ее ни на минуту до тех пор, пока мы не вошли в свою квартиру.

Родители предложили мне первое время пожить у них. Это была небольшая двухкомнатная квартирка на Магаданской улице, расположенная довольно далеко от станции метро «Бабушкинская». Условия были очень скромными. Несмотря на все папины заслуги и ученые звания, правительственные награды, написанные труды, пенсия у него была совсем небольшой. Вероятно потому, что в целом время было очень непростое – конец социализма, частые инфляции, низкие зарплаты, мизерные пенсии.

В маленькой квартирке нам, конечно, было тесно – трое взрослых и ребенок. Но все же это было лучше, чем моя комната в коммуналке. Я не могла даже себе представить, как жила бы там с ребенком. Тем более при наличии неприятных, язвительных соседок. Поэтому согласилась на предложение родителей – мне была необходима их помощь.

Я уже знала, что назову свою малышку Алиной. Мне издавна нравилось это имя.

В детстве и юности я очень увлекалась литературой и поэзией, поэтому прочитала много книг, в том числе много русской классики. В 16 лет я как-то натолкнулась на красивое стихотворение нашего гениального русского поэта А. С. Пушкина «Признание», в котором были такие строчки:

«Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Всё может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно,
Я сам обманываться рад!»

Эти строчки тогда настолько впечатлили меня, что я подумала: «Если у меня когда-нибудь будет дочь, то обязательно назову ее Алиной».

И вот моя Алина появилась на свет!

Рождение ребенка явилось для меня таким невероятным и безгранично счастливым потрясением, что даже Максим с моими нелегкими мыслями о нем на какое-то время отошел на задний план. Однако, вернувшись с ребенком домой, я решила спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Две недели спустя пришла к выводу, что, несмотря на его молчание, он должен узнать о том, что у него родилась дочь.

Решила позвонить его маме, как он мне это когда-то предложил. Трубку сняла сама Зоя Ивановна

– Ниночка… здравствуй! Сколько лет, сколько зим! Как ты? – воскликнула она.

– Спасибо, Зоя Ивановна, все хорошо. А как вы, как Орест Кондратьевич?

Мама Максима тепло отнеслась к моему звонку и сразу предложила встречу.

– Не будем тратить время по телефону, увидимся – поговорим. Приезжай!

На следующий день мы встретились с ней в полдень на Садовом кольце.

Моя малышка тем временем оставалась на попечении бабушки с дедушкой.

Зоя Ивановна радушно обняла меня, расцеловала. Я сразу почувствовала, что она искренне рада нашей встрече, и это придало мне решимости.

Погуляли около часа. Она много и оживленно говорила – рассказывала свои новости. Я молча слушала. Вдруг она заговорила о сыне:

– Максим женился на актрисе Наталье Андрейченко. Он получил от Моссовета хорошую трехкомнатную квартиру, рядом с улицей Горького, где и поселился с ней. Кстати, у них родился сын, Митя. Но живут они как кошка с собакой, не чувствую я их отношений! Думаю, разведутся.

Я продолжала слушать и молчать.

В какое-то мгновение Зоя Ивановна вдруг осеклась. Остановилась, внимательно осмотрела меня с ног до головы.

– Ты какая-то не такая, как раньше, что-то изменилось… Ты… случаем, не беременна?…

– Нет… Уже нет! Две недели как родила, – выдохнув, рассмеялась я.

Зоя Ивановна даже не удивилась. Она мгновенно все поняла.

– Максим знает?

– Нет, пока нет. Но он сказал, что я могу обращаться к вам.

Зоя Ивановна задумалась, вздохнула. Прошлись еще немного. Я вкратце объяснила ей, что произошло. Она внимательно выслушала и затем стала расспрашивать меня о ребенке – как я назвала дочку, как она кушает, кормлю ли ее грудью и т. п. Дала мне несколько практических советов – как лучше кормить и купать ребенка. Хоть она и хмурилась временами, но у меня осталось ощущение, что в целом к новости отнеслась доброжелательно. Сказала, что обязательно увидит внучку, только «чуть попозже».

Расстались, как всегда, тепло. На прощание Зоя Ивановна поцеловала меня.

– Да, Нина… все это непросто. Но я поговорю с Максимом. Созвонимся вечером.

Я повернулась, стала уходить. Но спиной чувствовала, как ее глаза сверлили меня вслед.