Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

На самом деле я живу не в Прибалтике, а во Франции. По паспорту Мишель, но мама называет меня Михаилом, Мишей. Она русская – из белых эмигрантов, а мой отец – француз, смешанный с итальянцем. Меня с рождения учили русскому языку, поэтому я считаю себя русским не меньше, чем французом. И, может, даже больше – по духу. Я просто обожаю Россию! А теперь я обожаю ее еще сильнее – с тех пор, как встретил тебя! Хочу, чтобы ты знала – у меня самые серьезные намерения. Поэтому я не открылся сразу, хотел быть уверен в себе, в своих чувствах к тебе. Но теперь знаю точно – я хочу, чтобы ты стала моей женой!

Я обомлела. Пребывала в полной ошеломленности от услышанного, не зная, что ему ответить. Молча продолжала слушать его рассказ.

Мишель пояснил мне, что совсем недавно он стал представителем, эквивалентом коммерческого директора в одной туристической фирме. В связи с чем теперь будет регулярно приезжать в Россию с частными клиентами. Он получил очень хорошее образование, владеет шестью языками, в том числе русским. Вырос в интеллигентной семье.

Я была поражена. Хотя уже давно чувствовала, что он что-то недоговаривал мне, но все же не могла представить себе нечто подобное.

Сразу мелькнула мысль о том, какие у меня могут быть проблемы на работе, если вскроется это знакомство, вплоть до позорного увольненения. Такие случаи уже бывали.

В Интуристе, до вступления в должность, все работники без исключения подписывали документ, в котором говорилось, что мы обязуемся поддерживать с иностранцами исключительно профессиональные отношения. Личные контакты были категорически запрещены.

В случае нарушений предусматривались жесткие, чтобы не сказать жестокие, санкции. Увольнения с серьезными последствиями, невозможность в дальнейшем устроиться на хорошую работу. Интурист в дальнейшем был закрыт навсегда. Мы знали, что все интуристовские гостиницы курировались сотрудниками КГБ. Повсюду в гостинице – в помещениях, коридорах, ресторанах и номерах были встроены миниатюрные камеры наблюдения.

Проработав несколько лет с иностранцами, я прекрасно знала об этом. Естественно, мне не хотелось потерять свою работу, а имея ребенка на содержании, я просто не могла себе этого позволить.

Кроме того, я работала в приятной атмосфере и с удовольствием практиковала свои иностранные языки. Правда, зарплата была более чем скромной, но «деньги не самое главное в жизни» – всегда говорила я себе. Они должны быть средством, но не целью. Счастья они не приносят, а только комфорт (хотя, конечно, комфорт это тоже совсем неплохо). И потом, невозможно иметь в жизни все – мы всегда стоим перед необходимостью выбора. Говорила все это себе для успокоения, так как в то время у меня все равно не было возможности найти большую зарплату.

Русские женщины во все времена пользовались большим «спросом» у иностранцев. Говорят, что русские жены – самые лучшие. Мне не придет в голову оспаривать это! Конечно же, это так. Женственные, обаятельные, умные, добрые, мягкие, с юмором. И с характером. А характер просто необходим – он формирует личность. Русская женщина, она именно такая – в ней есть все – она гармонична. Так как можно ее не любить?

По работе ко мне регулярно обращались иностранные гости – бизнесмены и туристы. Часто было видно, что они лишь искали предлог для знакомства. Молодые и постарше. Незначительный вопрос, как повод для начала разговора, обычно заканчивался приглашением пойти вечером в ресторан. Но я всегда отказывалась, помня интуристовские правила. Даже когда мужчина нравился мне.

Некоторые из них часто и регулярно приезжали в Москву – по делам бизнеса. Они уже стали завсегдатаями. Знали меня и приветствовали, как старую знакомую.

А несколько раз я даже получала предложения о замужестве. Меня это очень смешило – как можно жениться на женщине после нескольких разговоров по полчаса или часу, да еще в служебной обстановке? Не повстречавшись, абсолютно не зная ее? Тем не менее, совершенно парадоксально, но это действительно случалось.

Однажды я стала свидетельницей крупного внутреннего скандала. Какую-то горничную уличили в связи с иностранцем. После нескончаемых разбирательств и нервотрепки ее «с треском» выгнали с работы.

Поэтому, услышав признание Мишеля, я не обрадовалась, а, скорее, расстроилась. Он мне нравился – высокий, красивый, обаятельный и блестяще образованный брюнет с зелеными глазами. Но я панически боялась новых неприятностей, новых осложнений в своей жизни. Не видела возможности дальнейшего общения с ним без потери работы. А для меня это было совершенно неприемлемо – я несла ответственность за благополучие своего ребенка – моя зарплата была нам жизненно необходима.

Я предельно откровенно объяснила все Мишелю. А он ответил мне, что «на любую проблему есть свое решение».

– Ты не имеешь права общаться с иностранцами на работе? Ты и не будешь! А после работы твоя личная жизнь никого не касается! – рассмеявшись и поцеловав мне руку, сказал он.